Иван начал расстегивать рубашку. Когда он открыл дверцу душевой кабины, он был по-прежнему одет, но с трудом сдерживал желание прикоснуться к Анастейше.

Все произошло мгновенно. Он шагнул в кабину и сразу промок под струями воды. Анастейша ахнула, и он крепко прижал ее к себе. Вскрикнув, она повернулась к нему лицом. В ее глазах, заполненных слезами, читался невысказанный вопрос.

Иван произнес:

— Я не могу тебя отпустить.

Он попытался снова прижать Анастейшу к себе, но она уперлась дрожащими руками в его мокрую рубашку.

— Я не хочу, чтобы это была единственная причина.

— Я всегда поступал так, как лучше для тебя. Запрещая себе встречаться с тобой все эти годы, я прошел через ад. Потом я потерял Алекса и думал, что потеряю тебя.

Иван рассчитывал, надеялся, что его признание успокоит ее и объяснит его поведение. Но то, что она сделала в следующую секунду, ошеломило его так, что у него замерло сердце.

Анастейша изо всех сил залепила ему пощечину.

Он получал удары и посильнее. Но пощечина от Анастейши унизила его, потому что он осознал, как сильно он ее обидел.

Она с негодованием смотрела на него сквозь струи воды, ее разъяренные глаза были самыми красивыми из тех, что он когда-либо видел.

— Это тебе за все годы ада. — Она в ярости ударила его руками в грудь. — А это тебе напоминание о том, чтобы ты прекратил решать за меня. — Анастейша продолжала его колотить, словно желая сломать барьеры, которыми он от нее отгородился. — Это тебе за то, что ты бесишь меня своими противоречиями, думая, что защищаешь меня. — Она схватила Ивана за волосы и заставила опустить голову, а потом жадно поцеловала в губы. — Это тебе за то, что ты спас меня. И за то, что я хочу только тебя. Ты одновременно лучшее и худшее, что случалось в моей жизни.

Прежде чем Иван успел привыкнуть к ее молниеносной смене настроения, Анастейша снова оттолкнула его от себя и разорвала на нем рубашку.

— Это за то, что ты вошел сюда одетым. — С трудом переводя дыхание, она набросилась на него и стала целовать и покусывать. — За то, что снова заставил меня ждать.

Схватив Анастейшу одной рукой за запястья, Иван поднял их у нее над головой, прижимая к мокрой стене, а другой принялся страстно ласкать ее красивое тело. Вскоре он стремительно избавился от оставшейся одежды, встал перед Анастасией на колени и посмотрел на нее как на воплощение всех его фантазий.

— Анастейша… — Он повторял ее имя как молитву.

Встав, он приподнял ее, и она прижалась напряженными сосками к его мускулистой груди. Поцеловав ее в губы, Иван произнес:

— Тебе не придется больше меня ждать, душа моя. Никогда.

Он помог ей обхватить его ногами за бедра и быстро вошел в нее. Как только он начал двигаться, она прикусила его губу.

— Не надо осторожничать, Иван. Поторопись.

Он ускорил темп, слушая ее крики мучительного ликования. Снова и снова входя в нее, он жадно целовал ее в губы и слушал ее стоны. Все прошедшие годы он жаждал испытать это сладостное безумство и сейчас чувствовал, как теряет голову.

— Без тебя я схожу с ума, Иван. Я не могу без тебя.

Анастейша была для него всем. Его мечтой. Его идеальной партнершей. Его невообразимым наслаждением.

То, что между ними происходило, не поддавалось описанию. Однако Иван всегда хотел большего. Он был ненасытен. Только Анастейша делала его бессильным от желаний. Только она могла его погубить.

Она обмякла в его руках, с трудом дыша. Ее затуманенный взгляд пожирал его с новой страстью. Она была богиней соблазна и вожделения. Каким-то чудом она заставила Ивана хотеть только ее.

Он посмотрел на нее сверху вниз и поцеловал в губы. Отстранившись, Анастейша запрокинула голову и довольно улыбнулась. Ее губы были красными и припухшими от поцелуев.

Затем он услышал ее чарующий и нежный голос:

— Я снова хочу тебя, Иван. Я не могу без тебя.

После ее слов он снова возбудился. Казалось, его аппетит только разыгрался. Всякий раз, когда он овладевал Анастейшей в спешке, он сильнее желал опять заниматься с ней любовью. Такого он не испытывал с другими женщинами.

Он снова задвигался, неторопливо и нежно, слушая, как она постанывает. Совсем скоро она застонала от очередного оргазма.

После того как они приняли душ и он вытер ее и вытерся сам, Иван подхватил Анастейшу на руки и понес в спальню.

Только когда они оказались в коридоре, она пробормотала:

— Куда ты меня несешь?

Он наклонился и поцеловал ее припухшие губы:

— В кровать. И на этот раз мы не будем торопиться.

Иногда это казалось невозможным. Однако чем дольше Анастейша занималась с Иваном любовью, тем больше удовольствия она испытывала.

С тех пор как шесть недель назад он уступил желанию, каждая их близость была еще лучше и глубже. Он очень красноречиво и словоохотливо выражал свою страсть. Гораздо романтичнее любого поэта. Он постоянно делал ей комплименты во время близости, что давало их отношениям бесконечный потенциал для удовольствия.

Анастейша вздохнула и потянулась в постели. Каждая клеточка ее тела гудела от блаженства, пока она наблюдала за Иваном через открытую дверь огромной спальни. Он то появлялся, то исчезал из ее поля зрения, пока ходил по примыкающей гостиной, его низкий голос был едва слышен. Он явно не хотел тревожить Анастейшу, обсуждая рабочие вопросы со своими подчиненными.

Она никогда не чувствовала себя так прежде. Их связь усиливалась с каждым прикосновением, каждым взглядом и словом, словно суровые испытания, которые они пережили, показали каждому из них дорогу к душе друг друга. Теперь они учились совершенствовать каждое единение, каждую искру ощущения. А самое невероятное, что Иван начал озвучивать свои чувства, делиться с Анастейшей мыслями и воспоминаниями.

Хотя он ни разу не переступал запретную черту. Он не давал этим чувствам конкретных названий и не рассказывал о том, что было до того, как он со своими партнерами основал «Блэк касл энтерпрайзиз». Эти партнеры были ему ближе братьев. В бочке меда не обошлось без ложки дегтя. Иногда Анастейше казалось, что Иван никогда не будет с ней полностью искренним.

Внезапно ее охватила грусть. Встав с кровати, она надела бирюзовый шелковый халат, купленный Иваном. Оттенок халата был таким же, как цвет ее глаз, которые так нравились Ивану.

Подойдя к балкону, Анастейша отдернула плотные шторы, позволяя холодному дневному свету ноября проникнуть в комнату. Она задумчиво смотрела на покрытую снегом землю.

Она слишком наивна и ненасытна в желании влезть в душу Ивана. Она должна смириться с тем, что у него гораздо больше тайн, чем у нее. Он стал таким после испытаний, которые она даже не может себе представить. Без сомнения, он хотел бы о них забыть. Возможно, он о них сожалеет. Если он не позволяет ей узнать его прошлое, думая, будто она не переживет того, что он ей расскажет, то Анастейше придется оставить его в покое.