Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Ману почти не говорила о прошлом. Он знал лишь, что она, как и Лео, делала его мир больше. Он знал, что как бы близки они ни стали, ее глубина никогда не будет принадлежать ему, он может только одолжить ее на время, как снаряжение, которое рано или поздно придется вернуть. К тому же он знал, что должен рассказать ей про свои намерения: про Неаполь, Стамбул, Нью-Йорк, спросить ее, хочет ли она поехать с ним. Спросить себя, что для него будет значить ее отказ.
— Ты забыл выключить кран? — Ману смотрела на него широко распахнутыми глазами, будто не спала только что глубоким сном.
Застигнутый врасплох Финн схватил из-под кровати верхнюю часть своего велотрико и быстро надел ее.
— Почему ты так решила?
— Я же слышу. — Она выскользнула из постели и пошла в ванную.
Финн направился следом и по пути незаметно поднял стакан.
— Тебе это снова приснилось, — сказал он и провел рукой по ее волосам.
Ману обеими руками ухватилась за вентиль, стиснула зубы и повернула его до скрежета. Финн, вставляя стакан обратно в металлический держатель, не смог сдержать смех.
— Что? — буркнула Ману.
— Ты переусердствуешь.
Ману потерла покрасневшие ладони.
— Плохо, что кран течет, — сказала она. Ее голос был еще хриплым и заспанным. — За несколько часов тут накапает столько воды, что хватило бы полить участок размером с твою спальню. Поэтому кран не должен протекать. — Ее взгляд упал на тарелку с надкушенным бутербродом, стоящую возле диспенсера с жидким мылом на углу ванны. — Сегодня день свиных глаз, — напомнила она. — Тебе нужно позавтракать, предстоит долгий день.
— Я пытался — одолел два укуса. Но потом снова подумал об этих склизких глазных яблоках с красными прожилками. Как мячики для пинг-понга. А на них длинные вязкие жилы, серые, как пуповина, только тоньше, и нужно их как-то вытащить из глазниц…
Ману сняла футболку с логотипом «Тур де Франс» 1992 года, в которой спала, затем стянула шорты. Прислонилась к раковине, притянула Финна к себе и поцеловала. Ее волосы пахли свежевыстиранным постельным бельем и соломенной шляпой, которую она носила на работу. Сквозь синтетическое трико он почувствовал жар ее голого живота. Она сунула руку под пояс трико, потом запустила ее еще ниже.
— Что ты задумала?
— Захотелось отвлечь тебя, — прошептала Ману. — А теперь поешь.
Она высвободилась из его объятий и пошла в спальню. Финн быстро затолкал в рот остатки бутерброда.
— Я тоже тороплюсь, — сказала Ману. — Сначала к тому странному типу с китайскими травами, а потом до полудня надо успеть перенести в безопасное место кактус сагуаро с островка безопасности у торгового центра. Они сказали, туда нужно посадить что-то более подходящее, сакуру например. При этом тот кактус растет там дольше, чем я живу на этом свете! — Ману презрительно фыркнула.
Финн жевал, глядя, как она надевает белые трусы, надорванные на кайме, затем зеленый полукомбинезон для работы в саду. Светлая кожа на груди Ману и между ног обозначали места, доступ к которым был только у его рук, по крайней мере, Финн на это надеялся. Все еще сонная, она подпрыгивала на одной ноге в попытке натянуть второй резиновый сапог, потом пошатнулась и опрокинула старое ведерко из-под майонеза, в котором хранились садовые инструменты. Финн был рад, что она одевается, ему уже пора выходить, а в эластичном трико нет места для эрекции.
— О чем ты думаешь? — спросила Ману, бережно собирая с пола инструменты.
— О твоем загаре, — коротко ответил Финн.