чем не спрашивали. Немногие знали о ее прошлом, поэтому ходили слухи, будто она очень богата, раз живет в таком месте, якобы она наследница швейцарского банкира или даже из знатного рода. Эдне нравились приписываемые ей биографии, в которые она могла спрятаться, когда реальность брала верх.

Она натянула одеяло до подбородка и сделала звук погромче. Багз Банни провел охотника, устроил дуэль с ковбоем и перехитрил Стервятника. Эдна выкуривала сигарету за сигаретой. Пепельница стояла у нее на животе, чтобы ей почти не приходилось шевелиться.

Тереза

Она как раз сложила вместе все открытые коробки и отнесла их в подсобку, когда Вернер, даже раньше, чем она предполагала, зашел в магазин через служебную дверь, с заспанными глазами и тщательно зачесанными назад волосами, повесив на плечо зеленый передник.

— Ты уже разобрала товар? — спросил он. — Все пришло?

Тереза кивнула.

— Как спалось?

Вернер пожал плечами:

— Было очень жарко. Я весь извертелся, как стельная корова.

— Мне сегодня попался бегемотик-пират, — похвасталась Тереза. — Еще ни одну серию я так быстро не собирала. Прямо какая-то полоса везения.

Но Вернер не слушал ее. Он достал из кассы красный карандаш и стал переписывать наименования бытовой химии у стеллажа возле двери. Тереза погладила его по голове.

— Ты голоден? — спросила она.

— Тут почти у всего скоро выйдет срок годности, — сказал Вернер. — По меньшей мере половина на выброс. — Он перестал записывать и, нахмурившись, устремил взгляд прямо перед собой, будто пытаясь вспомнить чье-то имя. Тереза считала, что он делает так, потому что мысли в его голове тесно громоздятся друг на друга, как балки старой фермы, где он вырос. В его голове не хватало места из-за большого количества тяжелых мыслей, и потому он постоянно хмурил брови, передвигая их и расчищая место для улыбки. Такое случалось с ним и в молодости, правда намного реже. Ей нравилось, что он не отпускал все время глупые шуточки и что он то и дело замыкался в себе. Вернер всегда был спокойным и рассудительным. Ей бы и в голову не пришло дать ему уменьшительно-ласкательное прозвище — это казалось ей отчаянной попыткой приручения. Она называла своего мужа Вернером, не Верни, или дорогим, или еще какой-нибудь банальщиной. И он тоже называл ее исключительно Терезой, не то что его прежние друзья, которые принижали своих жен зайками, ангелочками и прочими лизочками, будто не хотели осознавать, что делят жизнь с настоящим человеком и полноценной личностью. Но взгляды Вернера сильно устарели. Как и мебель того времени, старые фигурки из яиц-сюрпризов или перегоревшая вывеска, они стали запылившимся антиквариатом. Винтаж, как сказала бы Розвита. Сегодня уже никому не хотелось выковыривать еду из пестрого слоя желатина, мало кого интересовали мясные консервы, маршмеллоу и картофельное пюре быстрого приготовления. Но Вернер перестал оглядываться на мир, где люди предпочитали органические продукты и кофе навынос. Он упорно держался за свою концепцию семидесятых и любой разговор на эту тему подавлял решительным молчанием.

Целый час они работали, не проронив ни слова. Тереза вымыла стеклянные двери холодильника, прилавок и выдвижной ящик кассы, протерла пыль со стойки с лотерейными билетами и с ламп, Вернер проверил срок годности у молочных продуктов и у напитков.

— Весь день сирены, — в какой-то момент прервал тишину Вернер, склонившийся над морозильной камерой. — Можно подумать, настал конец света.

И действительно, Тереза поняла, что за последние десять минут мимо проехала полиция, скорая помощь и пожарная служба.

— Возможно, авария, — предположила она, раскладывая монеты по ячейкам кассового аппарата.

Вскоре ей пришлось отвлечься, поскольку дверь магазина стала открываться все чаще и чаще. Небывалый поток покупателей не прекращался. К полудню сирены не стихли.

— Похоже, и правда случилось что-то серьезное, — сказал Вернер. — Немудрено! С таким-то количеством гигантских драндулетов, что с недавних пор гоняют по узким переулкам. Эти танки загребают все на своем пути. Не удивлюсь, если сейчас один из таких наехал на ребенка или велосипедиста. — Это была одна из любимых тем Вернера.

Он бы ворчал до посинения, если бы в магазин не ворвались пятеро юношей и девушка. Тела парней скрывали безразмерные футболки и штаны, у двоих только-только начал ломаться голос, и лишь у одного было подобие усиков над верхней губой, которую он презрительно скривил, когда девушка показала на телефоне видео.

— Твою мать! — воскликнул он, уставившись на экран телефона. — Вот это ее штырит! Спорим, это видео завирусится. Отвечаю, оно выстрелит!

Тереза не могла видеть, что там было за видео, наверняка какой-нибудь порнофильм или еще что-то непристойное, она также понятия не имела, что означало слово «штырит», оно показалось ей грубоватым. Мальчики сновали между полок, хватая все, что под руку попадало: пять банок «Редбулла», три бутылки холодного чая, две упаковки попкорна, пачку арахисовых хлопьев и два банана. Необычайно красивая девушка только давала указания — она хотела яблоко и диетическую колу. Тот, что с усиками, позаботился об этом. На кассе он попросил у Вернера пачку «Лаки страйк» и зажигалку. Бросив взгляд через плечо, он убедился, что девушка все видит. Вернер замялся — парнишка явно был несовершеннолетним, и Тереза это тоже наверняка заметила. Но если он не продаст сигареты, они купят их в другом месте, а пять евро лишними не будут. Вернер уже взял деньги, но тут вмешалась Тереза:

— Могу я взглянуть на ваш паспорт, молодой человек?

Парень снова презрительно скривил губу.

— Не прокатило, — сказал он. — Ладно. Пробей только пойло и остальную дрянь.

Он швырнул на прилавок двадцатку и фыркнул. Тереза молча крутила в руках красный карандаш, забытый Вернером на полке с бытовой химией.

— Не робей перед такими болванами, — сказала она, когда подростки вышли из магазина. — Это ни к чему.

Вернер молча убрал пачку сигарет. А дверь снова распахнулась, в магазин ворвалась белокурая женщина, она была вся в поту, взволнованная и, очевидно, очень торопилась. Она зашагала прямиком к стеллажу со средствами гигиены и принесла на кассу дезодорант, зубную щетку, пасту, гель для душа, одноразовые бритвы и пачку презервативов, помимо всего еще два банана и большую бутылку воды. Средства гигиены она утрамбовала в сумке, бананы и воду положила в пакет, который ей дал Вернер. Он даже не успел назвать ей сумму, как дверь снова отворилась, вошла женщина с ребенком, за ней пожилой мужчина с собакой, и сквозь стекло витрины Тереза увидела двух девушек, направляющихся к магазину. Все это стало казаться ей странным. Спустя десять минут она уже была в этом уверена.

— Вот видишь, Тереза, — радостно сказал