Дэвид рассмеялся.

— Более или менее.

Финн занимался хакерством еще в те времена, когда в его распоряжении имелся лишь громоздкий компьютер «Коммодор». Способность Финна взламывать защиту компьютеров совершенствовалась по мере совершенствования защиты.

— Аu contraire[7], друг мой, — ответил Финн со смешком. — Этой ночью мне предстоит пылкое свидание. Я работаю с клавиатурой только ради того, чтобы пальцы сохраняли живость. Не хочется разочаровывать леди, знаешь ли.

— Разве это когда-нибудь случалось?

— Насколько мне известно, нет. Однако обычно я оставляю их в таком измотанном состоянии, что им не до жалоб.

Дэвид засмеялся.

— Ты ненормальный, Финн.

— Поэтому мы и друзья, Андерсон. Признайся, ты ведь скучаешь по мне.

— Черт побери, да. — Дэвид усмехнулся в телефонную трубку. — Ты единственный друг, который делает для меня работу задаром. Спенсера и Картрайта приходится подкупать пивом и пиццей.

— Послушай, ты же разоришься, если свяжешься с этими парнями.

В голосе Финна отчетливо слышалась ухмылка.

— Ни черта подобного.

Они с Финном дружили еще со времен школы, как и со Стефаном Спенсером и Майком Картрайтом. На протяжении многих лет они были неразлучны. Их дружба сохранилась и тогда, когда Майк и Стефан поступили на службу в полицию Лос-Анджелеса. Дэвид любил слушать всякие полицейские истории и даже продал некоторые из них в журналы, так или иначе связанные с криминалистикой. Поначалу ему просто нравилось проводить время с парнями, которые носят пистолеты, но впоследствии с некоторыми сотрудниками полиции у него завязалась подлинная дружба. Именно Картрайт рассказал ему о серии нашумевших убийств, которые Дэвид описал в своей «Крадущейся смерти».

Однако если Стефан и Майк давали Дэвиду представление об общей картине, то Финн со своими компьютерными навыками всегда разнюхивал для него детали. И хотя Финн в основном перестал заниматься хакерством — эта не вполне законная деятельность в рамках юридического факультета смотрелась не слишком хорошо, — время от времени он все-таки помогал Дэвиду.

— Подожди-ка секундочку, — сказал Финн, и Дэвид услышал доносившееся из Бостона щелканье клавиш.

Внутри у Дэвида все сжалось. Прошел уже год, как Финн решил поступить на юридический факультет, но это не означало, что Дэвид привык к разлуке и меньше скучал по другу.

После поступления в Гарвард Финн работал неполный рабочий день — что-то связанное с компьютерами. Удачно, учитывая дело Джейси. Однако случались такие воскресенья, когда Дэвид особенно остро чувствовал свое одиночество и мечтал об одном: чтобы его лучший друг был рядом и они могли вместе пойти на футбол.

— Порядок. — Это Финн вернулся на линию. — Я нашел двенадцать Элкотов. Восемь из них женщины, а остальные никак не подходят под описание твоего парня. — Он коротко зачитал добытые из студенческих файлов сведения, и Дэвид вынужден был согласиться с ним. — Однако есть вот что. Некий Алберт Элкот из Ван-Найса хотел поступить в Гарвард семь лет назад, но его не приняли. Думаешь, это он и есть?

— И он соврал, чтобы произвести впечатление на девушку? Возможно, — сказал Дэвид. — Черт, видно, с наскоку не получится. Можешь переслать факсом информацию о нем? Надеюсь, там есть адрес и еще какие-нибудь сведения, которые помогут найти его, если он переехал.

— Два часа за компьютером — и все, что тебе требуется, это какой-то вшивый адрес?

— Не плачься, — сказал Дэвид. — Ты не забыл? Благодаря мне твои пальцы сохраняют живость.

— Веский довод. В таком случае спасибо. Моя подружка тоже будет тебе благодарна. — Финн замолчал, и Дэвид услышал, как заверещал компьютер. — Порядок, сейчас распечатаю и перешлю. Между прочим, как насчет завтрашнего ланча?

— Черт возьми, с радостью. Давай встретимся в каком-нибудь месте, устраивающем нас обоих. Например, в Огайо.

Финн засмеялся.

— А может, у Дюпара в Лос-Анджелесе?

— Мне подходит. Однако из Бостона сюда тебе рулить и рулить. Впрочем, это же твой бензин.

— До рассвета я, сам понимаешь, буду сильно занят, а потом поеду в аэропорт. Я ведь тебе говорил: оставшуюся часть лета и следующий семестр мне предстоит работать на одного окружного судью в Лос-Анджелесе.

— Знаю. Но я думал, ты приступаешь на следующей неделе.

— Я решил выехать заранее, — сказал Финн. — Хочу немного отдохнуть в Лос-Анджелесе, прежде чем впрягаться в работу.

— Прекрасно.

Довольно сдержанное высказывание, при том, как сильно Дэвиду не хватало его лучшего друга.

— Значит, договорились? Я звякну, как только окажусь в городе. Где-то около двух. И ты расскажешь мне обо всем, что сумеешь откопать на нашего приятеля Элкота.

Они еще несколько минут поболтали, после чего Дэвид повесил трубку и в прекрасном настроении пошел принимать душ. Когда он вернулся в свой «офис», на нем было только полотенце, обмотанное вокруг бедер. Телефон звонил не переставая, и он снял трубку.

— Дэвид, дорогой, прости, что беспокою тебя в субботу да еще в такую рань, но я просто хотела спросить, как у тебя дела.

Чудо волоконно-оптической связи громко и отчетливо донесло до Дэвида бруклинский акцент Марвы Делани.

— Со мной все прекрасно. Спасибо, что побеспокоилась.

С тех самых пор, как он заявил своему агенту, что не будет больше писать документальные детективы, а хочет сочинить роман, она попеременно то впадала в депрессию, то выступала в роли его адвоката. И сегодня, можно не сомневаться, она звонила вовсе не потому, что так уж интересовалась здоровьем своего подопечного, а чтобы уговорить его отказаться от идеи романа.

— Как продвигается роман?

— Продвигается.

Что ж, это правда. Когда-нибудь Дэвид непременно его закончит.

— Может, оставишь эту затею? Я без труда продам другую «Крадущуюся смерть». Ремброук уже пообещал удвоить тебе аванс. — Она имела в виду издателя Дэвида. — Все, что от тебя требуется, это принести ему описание нового преступления.

— Мы обсуждаем это каждую неделю.

— Тебе нужно что-то есть, Дэвид.

— Для этого я и открыл детективное агентство. Оно позволяет мне сводить концы с концами.

Работая над «Крадущейся смертью», Дэвид несколько месяцев ходил по пятам за частным сыщиком, который в конечном счете раскрыл преступление. Отчасти чтобы лучше вникнуть в дело, отчасти из любопытства Дэвид и сам получил лицензию детектива и теперь время от времени зарабатывал понемногу, фотографируя подозреваемых в измене мужей и жен. Это мало что давало, в особенности если учесть, что большая часть его дохода уходила на оплату счетов Милли, но, как он и сказал, ему удавалось сводить концы с концами.