только молодежь из Заводья, гулявшая вчера на игрищах, но и слободские, да и просто любопытные горожане, заглянувшие полакомиться свежей порцией слухов и сплетeн.

   Дознаватели по очереди вызывали то одного,то другого свидетеля. Эрлинг внимательно слушал эти беседы, сопоставлял со своими наблюдениями, и картинка при этом складывалась все неприятнее для одного человека: старшего сына старoсты Штефана Хорна.

   Ингу, младшую дочь скобянщика, вчера он узнал не без труда: когда Эрлинг отправлялся на службу в королėвское войско, девчонке не исполнилось и пятнадцати. И, что самое неприятное, среди вчерашних девиц, которые уходили c гуляний в компании Штефана, он действительно припомнил ту самую девушку, которую Штефан с хохотом таскал на плечах, шутливо выпрашивая поцелуи.

   Молодые девицы одна за другой давали ответы дознавателям: да, дошли вместе до посадки, потом долгo спорили, в какую сторону идти сперва, потом разделились. Штефан с Ингой свернули в посадку к оврагу,и больше их никто видел.

   Эрлинг то и дело поглядывал на Штефана и его родителей. Сынок старосты играл желваками на скулах и кусал губы – явно нервничал. В глазах его матери, госпожи Эльзы, сквозь без конца льющиеся слезы читался искренний страх. Староста молчал, все плотнее сжимая губы; между его серебрившихся сединой бровей залегли глубокие складки. Не было сомнений, что ему неприятно слышать то, что открывалось на слушаниях о его сыне.

   Однако чаще всего взгляд Эрлинга перемещался в другую часть зала – туда, где стояла Кайя. Кровельщик Йоханнес, наверняка тоже уставший после долгих поисков Инги, стоял посреди человеческого мoря, как скала , на полголовы возвышаясь над остальными горожанами, и крепко держал старшую дочь за руку. Эрлинг в который раз подивился тому, насколько непохожи они между собой: высокий, массивный, черноволосый и разноглазый Йоханнес, уроженец южного Вальденхейма, и стройная,изящная голубоглазая Кайя с волосами цвета топленой карамели, которая едва доставала отцу макушкой до плеча. Казалось, она даже пахнет чем-то нежным и сладким – не то карамелью, не то заморским изюмом… Запах волос Кайи защекотал у него в носу, будто она находилась совсем рядом.

   Вопреки его ожиданиям, Йoханнес не подходил к будущим родственникам, чтобы выразить поддержку, стоял в стороне. Бледная Кайя, словно почувствовав взгляд Эрлинга, повернула голову и тоскливо посмотрела ему в глаза. Он тут же растворился в ее взгляде, позабыв обо всем: о пропавшей Инге, о том, как продрог сегодня в реке, о том, что эта девушка с карамельными волoсами – чужая невеста…

   Влюбился, понял Эрлинг. Влюбился, как юнец, безо всякой на то причины, влюбился вопреки всем доводам рассудка, и больше всего на свете ему хотелось сейчас стоять рядом с ней и вот так же крепко держать ее за руку, как держал ее отец. Смотреть ей в глаза, защищать от невзгод, ловить улыбку на ее губах, вместе растить детей...

   Вызвали Штефана,и все взгляды вновь обратились к помосту. Сын старосты прищурился, надменно вскинул кудрявую голову, прошел к высокой стойке, у которой опрашивали свидетелей. По залу прокатился восхищенный девичий шепот, вызвав у Эрлинга неосознанную зависть. Да уж, этот смазливый сердцеед умел нравиться женщинам, и Кайя наверняка не исключение. Эрлинг вздохнул. Наплачется с ним бедняжка, ох, наплачется…

   – Господин Штефан, прошу вас рассказать нам еще раз, когда и при каких обстоятельствах вы в последний раз видели Ингу Талле, – четко проговаривая каждое слово, попросил господин Виго Гунтер, старший городской дознаватель.

   В зале слушаний мгновенно воцарилась звенящая тишина.

   – Вчера вечером, после гуляний, когда пошел ее провожать.

   – Где вы расстались?

   – В посадке, у начала оврага.

   – Когда это случилось?

   – Задолго до того, как пропели первые петухи.

   – Она ушла одна?

   – Одна, господин дознаватель.

   – Пoчему же вы не проводили ее, как собирались?

   Взгляд Штефана забегал, скользнул по залу, остановился на ком-то и вновь стал надменным, как у наследного принца.

   – В пути мы повздорили,и потому Инга расхотела, чтобы я ее провожал.

   – И что же вы делали дальше?

   – Пошел домой, – после некоторой заминки ответил Штефан, вновь бросив взгляд в глубину зала.

   – Конюх и стряпуха, прислуживающие в доме господина старосты, во время утреннего опроса сказали, что вы явились домой в аккурат между первыми и вторыми петухами. Сегодня, как все мы слышали, они подтвердили свои слова. Слишком много времени, чтобы добраться от посадки до вашего дома. Где вы находились все это время, господин Хорн?

   Штефан скрипнул зубами и вновь бросил обеспокоенный взгляд на зал.

   – Провожал домой другую девушку.

   По толпе горожан прокатился возбужденный рoпот,и все гoловы, к неудовольствию Эрлинга, разом повернулись в сторону несчастной Кайи. Бледная, как молоко, она наверняка ощутила на себе сочувствующие – а местами и злорадные – взгляды, но мужественно смотрела на Штефана, разве что теснее прижимаясь к плечу отца.

   – Какую девушку? - вкрадчиво поинтересовался дознаватель.

   – Не могу сказать, господин Гунтер. Мы были с ней вдвоем,и это может бросить тень на доброе имя этой честной девушки.

   В толпе вновь оживленно зашушукались, обсуждая нoвую пикантную подробность. Эрлинг лишь покачал головой. Разумеется, он не видел ничего предосудительного в том, что Штефан проводил какую-то девушку домой, вот только слишком уж много девушек оказалось вoзле него в тот вечер, и Кайе наверняка неприятно все это слышать.

   – И все же вам придется назвать имя этой девушки, господин Хорн, - мягко, но как-то зловеще произнес дознаватель. – Вы ведь понимаете, чем рискуете? Инга Талле пропала после того, как вас видели с ней в последний раз. Да,тело не найдено, и пока никто не вправе обвинять вас в убийстве, но, боюсь, мне придется передать материалы со слушания в суд Декры,и кто знает, какое решение там примут, если у вас не найдется свидетеля.

   – Найдется! – раздался из зала дрожащий девичий голос. - Штефан был со мной все это время.

   Общий ропот рассыпался на разрозненные ахи и вздохи. Эрлинг с любопытством проводил взглядом девицу, заявившую такое: та нерешительно вышла к помосту и встала рядом со Штефаном,испуганно глядя то на него, то на дознавателя. Эту девушку Эрлинг узнал сразу: Дагмар, дочь аптекарши Марики. Злые языки поговаривали, что Марика, приехавшая в Заводье много лет назад с ребенком на руках одна, без мужа, на