Камерой дрона я видел, как он подошел к задней стороне фуры и открыл замок створки, после чего распахнул ее и отошел в сторону.

— Ну? Убедились, что кроме груза здесь ничего нет?

— А за коробками что? — подозрительно спросил Колька, за последние часы вошедший во вкус и отыгрывающий дотошного проверяющего.

— Тоже коробки. Тебе-то чего, пацан? — отмахнулся от него водитель.

Я спустил дрон чуть ниже, а затем и вовсе «заглянул» им в фуру. Внутри было темно, но все же очертания коробок просматривались. Уже собираясь убрать дрон, чтобы не мешал лейтенанту и парням, мне показалось, что я заметил какое-то движение. Дрон тут же вернулся на прежнее место, и я уже более внимательно стал осматривать внутренности грузового отсека фуры через линзу голема. Вроде ничего. Коробки, коробки и еще раз коробки. Показалось?

И все же мне чудилась какая-то неправильность. Только я пока не мог понять, какая.

— Ну что там? — крикнул мне лейтенант, заметивший, что я осматриваю фуру через дрон.

— Да вроде пусто, — ответил я ему.

— Закрывай, — махнул он рукой водиле.

Я чуть отвел дрон назад, чтобы его не задело закрывающейся створкой, и тут до меня дошло, почему мне казалось, что коробки сложены неправильно. Часть коробок топорщилась вскрытым верхом, а часть была словно опрокинута набок! Конечно, опрокинутые коробки можно списать на то, что они упали по пути, когда фуру подбросило на яме или кочке. Правда, тогда грузчик из водилы никудышный — при погрузке такие моменты должны учитываться. Но вот чтобы коробки сами вскрылись? Что-то сомнительно.

— Постой! — крикнул я Куйдинову.

— Что такое?

— Внутри что-то странное.

Описывать свои рассуждения ему я не стал, так как и сам до конца не был уверен, что поступаю правильно. Ну какое мне дело до того, как уложены коробки? Но тут словно под руку что-то толкнуло.

Водитель, чертыхаясь, снова открыл створку, а Колька с подошедшим Мироном начали сноровисто доставать и откладывать в сторону коробки, оказавшиеся набитыми консервами. Для удобства, когда выгрузили передние коробки, Колька забрался внутрь.

— Тут что-то странное, — раздался его голос.

— Что именно? — спросил его лейтенант.

— Да почему-то здесь пространства больше, чем у выхода. А тут…

Договорить он не успел. Фигура Кольки провалилась вперед, словно его кто-то дернул на себя. Потом раздался звук борьбы, а после из фуры донесся незнакомый мужской голос.

— Отошли от машины! Быстро! — со злостью и страхом крикнул он. — А то я убью его!

Сам я все также стоял метрах в двадцати от фуры, потому на происходящее смотрел через линзу дрона. Вот внутри грузового отсека зашевелились тени, и на свет вышел незнакомец, прятавшийся за спиной Кольки. К горлу моего бойца был приставлен короткий в пару сантиметров нож из камня. О его остроте можно было судить хотя бы по тому, как с него стекала капелька крови от сильного нажатия на шею паренька.

— Все, отошли подальше! — снова скомандовал мужчина.

Похоже, это один из беглецов. Нашли, на свою голову. И вот что мне делать дальше?

Парни медленно попятились назад, нацелив на мужика парализаторы. Только вот им стрелять нельзя. Даже если попадут, то от судорог тот может перерезать Кольке горло.

— Еще дальше! — зло скомандовал мужик, с каждой секундой обретая все больше уверенности.

Еще бы! Его распоряжения выполняются, никто даже возразить не смеет.

Прикрывая свою спину бортом тяжеловоза, а сам продолжая прятаться за Колькой, беглец двинулся к кабине. Все застыли в напряжении, не зная, что предпринять. И я был в их числе.

Глава 8

Беглец пятился вдоль фуры к ее кабине, напряженно прижимая короткое каменное лезвие к шее Кольки. Лицо парня было белым от страха, а глаза расширены. Остальные из пятерки медленно отступали, держа мужика и Кольку на прицеле шокеров. Парни из второй пятерки пока не поняли, что произошло, и сейчас оборачивались на крики мужика. Я как мог руками показал им не дергаться. Эх, а ведь я видел в расписании занятий обучение языку боевых жестов! Но мы до этого материала еще не дошли. Кстати, это одна из немногих лекций, что проводится для полного состава ватаги, а не только атаманов. Но что же делать мне сейчас?

Пока преступник двигался к кабине, не сводя взгляда с лейтенанта и моих парней, я тоже не стал оставаться на месте. Постаравшись максимально тихо ступать по бетонному настилу трассы, я двинулся к кабине так, чтобы случайно не попасть в поле зрения мужика. Хоть мне до преступника было метров двадцать, но те были в конце грузовика. А фура по длине не меньше десяти метров была. Так что до кабины нам было примерно одинаково шагать. В итоге к кабине фуры мы подошли одновременно, но с разных сторон. Я контролировал действия беглеца через дрон, а потому был уверен, что он так меня и не заметил.

Молясь всем богам, чтобы мужик не услышал щелчок открывающейся дверцы, я полез в кабину. Есть! Не услышал. Теперь аккуратно переползти через сидения на другую сторону…

Мужик в это время не спускал глаз с пятерки моих парней и лейтенанта. А потому ему пришлось одной рукой с зажатым лезвием контролировать Кольку, а вторую руку он переместил себе за спину, чтобы нащупать ручку дверцы. В кабину он не заглядывал — был уверен, что она пуста, да и возможности проверить, что внутри, у него не было. Иначе бы упустил из вида угрозу в виде моих парней. А я, доползя до «его» стороны кабины, стал терпеливо ждать, когда он откроет дверцу.

Тихий щелчок… Дверца открывается, позволяя мужику прикрыть ей один бок, и он все же решает заглянуть в кабину… Наши взгляды встречаются, и я вижу в глазах беглеца удивление и страх… Нас разделяет всего-то сантиметров тридцать — только руку протяни. Ну я и протянул. Резко выбросил вперед ладонь с зажатым в пальцах тонким кристаллом алмаза, длиной сантиметра три. Попал удачно — прямо в левый глаз мудака, взявшего Кольку в заложники.

— Ай, с…ка!!! — заревел от боли беглец и рефлекторно отмахнулся от меня рукой с зажатым лезвием, невольно «освободив» Кольку.

На что-то подобное я и рассчитывал. Сколько драк мной было пройдено в прошлой жизни, и не раз бывало бил в глаз, в том числе и чем-то острым. После попадания в голову, а тем более в такое уязвимое место, человек всегда на рефлексах пытается либо выставить руки в защиту, либо отмахнуться, убрать угрозу. Мне подходил любой вариант, главное, чтобы лезвие перестало касаться шеи моего ватажника. Вот только мужик был слишком близко ко мне и его рефлекторный замах достиг цели, «пропахав» мне лицо от правого уха через щеку и до носа.

Тут уже я взвыл от боли и злости и надавил на кристалл, воткнутый в глаз противника, еще сильнее, с огромным желанием вбить его поглубже в мозг врага. Магия отозвалась на мою мысль. Кристалл не стал больше, зато послушный моей воле выскользнул из пальцев и прошил голову мужика почти насквозь.

Чуть постояв на ногах, словно не веря, что уже мертво, тело беглеца стало оседать на землю. До моего подсознания стало доходить, что все закончилось. Накатила слабость. Остро защипал глубокий порез.

Я посмотрел на Кольку. Парня колотило. Он безумными глазами смотрел на мертвое тело мужика, валяющееся под его ногами, а зубы парня выбивали чечетку.

— Буэ!!

Посмотрев в сторону раздавшегося звука, увидел блюющего Толика.

— Ты как, парень? — подошел ко мне лейтенант.

Он и сам еле сдерживал позыв к рвоте, стараясь не смотреть в сторону трупа.

— Нормально. Кажется, одного сбежавшего зека мы нашли.

— Да, — кивнул Куйдинов. — Пойду, доложу об этом.

Сказав это, полицейский тут же с облегчением ретировался в сторону своей машины.

— Мирон, Андрей, — позвал я парней. — Оттащите труп на обочину.

Мирон просто кивнул, убрав шокер в кобуру и закатав рукава формы. Он смотрел на тело хоть и с брезгливостью, но без страха. А вот Андрей был бледным. Ну хотя бы не блевал, как Толик, и не впал в ступор от страха, как Колька.

«Труповозка» приехала через полчаса вместе с капитаном Павлиновым. Пока медики грузили тело, Вадим Семенович опросил меня о происшествии и приказал грузиться. Для нас решением руководства школы работа в усилении была закончена. А под вечер мы узнали, что пойман и второй беглец. Но тому «повезло» попасться в руки спецназа, потому