Разумеется, испытатели остались недовольны. Каждый раз, когда машина скользила вдоль проволоки то вперед, то назад, Леонардо и мой отец продолжали отлаживать угол движения и высоту. Время от времени мастер брался за тетрадку и делал в ней запись, или рисунок. Я стояла рядом, подавая нужные инструменты, но главным образом пыталась не путаться у них под ногами. Однако чем дольше я наблюдала за их стараниями, тем более во мне крепло убеждение, что создание летательной машины в человеческий рост вполне возможно.

Так прошла половина утра. Увы, ближе к полудню сад в очередной раз стал свидетелем трагедии. Впрочем, на этот раз все случилось именно на стене. Мы были настолько увлечены нашей работой, что не сразу уловили доносившиеся со стороны замка крики.

— Мастер! Мастер! — Этот отчаянный крик с каждым разом становился все громче и громче.

Мое сердце тревожно екнуло.

«Скорее всего, на помощь зовет кто-то из моих товарищей, — решила я, — потому что другой человек назвал бы его синьор Леонардо».

Выпустив тетрадку из рук, Леонардо бросился к калитке. Мы с отцом устремились вслед за ним. Учитель торопливо открыл засов и распахнул дверь. За ней никого не оказалось, и тогда мы стали разглядывать сад, надеясь отыскать глазами того, кто мог звать Леонардо.

— Вон там! — крикнула я, когда мое внимание привлекло какое-то движение наверху стены.

Это было то самое место, где мы с Томмазо, преодолев каменную преграду, спрятались в ту ночь среди корявых ветвей олив. Вскарабкаться на нее оказалось непросто: шершавые камни обдирали обнаженную кожу, ветви цеплялись и рвали одежду. И все же любой, кому хватало ловкости и проворства — например, любой из подмастерьев Леонардо, — при желании мог перебраться через стену.

Внезапно я заметила знакомую коричневую тунику и зеленые лосины: какой-то юноша (трудно было разобрать, кто) забрался на стену и пытался сохранить равновесие. За переплетением ветвей я не смогла разглядеть его лицо, но это определенно был кто-то из моих товарищей. Он какое-то мгновение стоял неподвижно, затем с пронзительным криком полетел вниз.

Пока он падал, я успела что-то крикнуть в ответ. Падение заняло считанные секунды, но они показались мне вечностью. Взмахнув руками — в движении этом мне привиделось хлопанье крыльев летательной машины — несчастный сорвался со стены и теперь неподвижно лежал у подножия оливы.

Мы все как один бросились к нему.

Леонардо подоспел первым и осторожно поднял упавшего на руки. Было видно, что по спине у юноши расползается кровавое пятно. К своему великому ужасу я поняла, что между лопаток у него торчит короткая стрела. Юноша неожиданно пошевелился, и я услышала его предсмертный хрип.

— Мастер… — только и сумел произнести он, прежде чем сделал последний вздох.

Его голова откатилась в сторону и я, наконец, увидела его лицо. Я как подкошенная упала на колени.

«Нет, пусть это окажется дурным сном», — взмолилась я про себя, не в силах оторвать глаз от лица моего друга.

Отец опустился рядом со мной на колени и положил руку мне на плечо.

— Ты знаешь этого юношу?

— Да, — с трудом выдавила я, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь. — Это наш старший ученик, Константин.

Я посмотрела на бледное лицо Константина, на его незрячие, устремленные в небо глаза и поняла, что он мертв. Хотя и отказывалась в это верить. Неужели такое возможно — человек в одну секунду жив, а в другую — смерть беспощадно вырывает его из рядов живых? Нет, этого быть не может!

Леонардо был первым, кто вывел нас из оцепенения.

— Нужно догнать убийцу. Он стрелял, скорее всего, из арбалета, а это значит, что он сейчас где-то неподалеку от сада. У нас еще есть возможность поймать его на месте преступления!

Не успели эти слова слететь с уст Леонардо, как мой отец бросился к открытой калитке с такой удивительной прытью, какой я в нем даже не подозревала. Мне ничего не оставалось делать, как вскочить на ноги и помчаться вслед за ним. Казалось, мои ноги не касаются земли.

Вскоре до меня дошло, что моя жизнь тоже может быть в опасности. Убийца Константина наверняка успел зарядить арбалет новой стрелой, которую, видя, что мы преследуем его, мог выпустить в меня или моего отца. Но как бы ни было мне страшно за собственную жизнь, мысль об опасности вытеснял праведный гнев, который так и бурлил в моих жилах.

Выбежав в садовую калитку, я растерянно заморгала: во внутреннем дворе как обычно кипела жизнь. Задыхаясь от быстрого бега, я на мгновение остановилась, чтобы посмотреть, не бежит ли кто-нибудь прочь из сада. Однако единственным бегущим был мой отец. Он со всех ног несся к главным воротам. Не похоже, чтобы он за кем-то гнался, потому что убегавших не было, зато несколько человек остановились, удивленно глядя ему вслед. С моих губ сорвался возглас разочарования. Неужели убийца сбежал от нас?

Или не стал убегать, а просто смешался с толпой, спрятав арбалет под плащом?

Я печально покачала головой. Так быстро убийца убежать не мог, не привлекая к себе внимания окружающих. Поэтому он или спрятался в каком-нибудь доме, либо слился с толпой, притворившись, что спешит куда-то по своим делам.

— Скорее всего, он где-то поблизости, — предположил Леонардо, как будто прочитав мои мысли. Он встал рядом со мной и принялся внимательно всматриваться в окружающее пространство.

— Твой отец отправится к воротам спросить у стражников, не выбегал ли кто-нибудь из замка, — принял решение Леонардо. — Ну а мы с тобой осмотрим внутренний двор и соседние здания.

— А как же… Константин? — запинаясь спросила я, полагая, что мастер не оставит убитого ученика. — Мы не можем оставить его одного в саду.

— Я уложил его подобающим образом и замкнул калитку. Туда никто кроме нас больше не сможет войти.

Я кивнула и мысленно настроилась на поиски убийцы. Однако не успела сделать я и шага, как мастер положил мне на плечо руку. Этот жест в точности повторил тот, которым меня пытался успокоить отец. С той разницей, что выражение лица Леонардо оставалось строгим и деловым.

— Я не отпущу тебя, Дино, пока ты не дашь мне слово, что не станешь безрассудно геройствовать. Если увидишь кого-нибудь, кто покажется тебе подозрительным, никак не привлекай к себе его внимания. Следуй за ним на расстоянии и узнай, в каком месте он скроется.

Учитель помолчал и крепко сжал мое плечо.

— Не при каких обстоятельствах не пытайся задержать такого человека, даже если тебе покажется, что ты увидел в его руках арбалет, а на лице будет написана несомненная вина. Я уже потерял одного ученика и не хочу лишиться другого.

Мой взгляд упал на капли крови, — крови Константина, — оставшиеся на плаще Леонардо, и мои черты обрели ту же холодную маску решительности, что и у моего учителя.

— Обещаю, мастер, что не стану пытаться задержать возможного убийцу… Но в то же время клянусь отыскать того, что лишил жизни моего товарища… я непременно добьюсь справедливости.