Стражники, наверняка, сразу бы опознали меч. И со всей этой прогремевшей историей узнали бы и владельца. А это значило, что драки может быть и вовсе не было бы, но отцу то точно доложат. А отец за меня, а тем более Фила, как я понял с самого начала, не то, что заступаться не станет, а с готовностью поверит всем обвинениям.

Так что и здесь выходил тупик, а время на раздумья у меня истекло.

Глава 6

Время истекло. А я так ничего и не придумал. Меня загнали в угол.

Взвесив все, я выбрал меньшее из зол и материализовал меч. Встал в позицию, готовый дать отпор, если понадобится, но понимая, что это избыточно.

Сейчас во мне признают сына герцога с мечом достойного и упадут ниц. Проводят нас с Филом прямо до ворот замка и пожелают хорошего дня. А потом пойдут по наводке, найдут труп и вернутся с донесением к моему отцу.

Но вопреки всем ожиданиям стражники не застыли в судорогах восторга, как оно обычно бывало при виде меча достойного, а разразились презрительным хохотом.

— Слышь, пацан, ты уверен, что тебе эта штука поможет?! — через смех поинтересовался чернявый.

Я покосился на руки и с удивлением обнаружил, что держу не свой здоровенный сверкающий меч, а толстую ветку дерева, на конце которой ответвилось несколько зеленых отводков и зеленело пару ризных листиков.

— А ты проверь? — дерзко предложил я.

А сам мысленно возблагодарил свой меч за ум и сообразительность, которых мне порой не хватало. Он все правильно понял и замаскировался.

— И правда хватит с тобой нянчиться, щенок! — смачно сплюнув на дорогу, белобрысый достал свой меч и принял стойку.

Изувеченный Фил встал со мной рядом плечо к плечу и зажал на целой руке кулак, которым и муху, кажется, нельзя было бы обидеть не то, чтобы драться. Наверное, видок у нас был впечатляющий, так как стражники опять закатились в приступе хохота.

— Как только они нападут, беги в замок! — приказал я.

— Я тебя не брошу! — заупрямился рыжий. — С этой веткой тебе против них никак не выстоять, а помирать — так вместе!

— Я что сказал?! — зло рявкнул я, тем не менее, отметив, что парень все-таки не такой уж и кисель, как мне сегодня показалось, в будущем с него вполне мог выйти толк, но уж точно не сейчас. — Я приказываю тебе! Как только с этими справлюсь, я побегу следом.

— Нет! Я тебя не брошу! — упрямо сжал губы Фил и не тронулся с места.

Так и подмывало отвесить дураку затрещину. Больше спорить с этим идиотом у меня времени не было.

Я скрестил меч с белобрысым.

Чернявый решив, видимо, что напарник легко справится и без него, в бой вступать не стал. А, скрестив руки, лениво принялся считать ворон.

Когда белобрысый понял, что его меч по какой-то причине не смог перерубить ветку, а встретил вполне ощутимый отпор, он слегонца растерялся. Чем я с радостью и воспользовался, быстро перейдя на сближение. Со всех силенок вдарив ему хорошенько рукоятью в челюсть, следом, стараясь не перебрать, нанес удар точно в висок.

Белобрысый сначала взвыл, а потом тихо осел на землю. Кажется, мне таки удалось вырубить его, не убив при этом.

Все произошло так быстро, что чернявый даже не понял, что к чему. Он, лишь тупо моргая, смотрел, то на меня, то на валяющегося на дороге товарища. Теперь нужно было, пока белобрысый не очухался, уложить рядом и его недалекого напарника.

Фил оказался в этом плане сообразительнее чернявого и все истолковав верно двинулся наутек.

Через мгновение и до чернявого, наконец-то, дошло, и он с отборными матами ринулся в бой. Мы стали махаться. Чернявый, заподозривший подвох, в поддавки не игрался, а смотрел в оба.

Мне пришлось здорово попыхтеть и даже схлопотать пару легких уколов в руку и бок. Но я таки сумел вывернуться и сделать подсечку. А затем и отключить противника.

Полегли двое из ларца рядышком, прямо посередине дороги, хорошо бы их было оттащить к обочине, но ни сил, ни времени на это у меня не оставалось.

Хотя стычка здорово меня измотала, я не дал себе время перевести дух. Убрав меч и мысленно еще раз поблагодарив этого железного стратега за хитрожопость, я кинулся прочь вслед за рыжим. По пути вспомнились слова отца о том, что самый опасный враг тот, кто ничем свою силу не выдаёт. А прав был герцог! Отец у меня хоть и сухарь, но не дурак.

На дворе уже было утро, и город стремительно просыпался. Загремели повозки. Стали попадаться редкие прохожие, в основном лавочники и старухи.

К счастью, я был с рыжим. А то я вполне мог бы и заблудится в незнакомом городе.

Фил поблагодарил меня и спросил.

— Это меч в ветку обратился, да?

— Ага, — подтвердил я.

— Совершенное оружие, — восхищенно вздохнул Фил.

По блеску в глазах друга я понял, что он мне немного завидует, да что там говорить, я и сам себе на миг позавидовал.

Пока мы не подошли к замку, и я не понял, что снова опоздал на тренировку.

Отец смотрел на меня, как на ошибку природы, что зачем-то вкралась в его совершенное мироздание и нарушает драгоценную гармонию всей его жизни.

С Роджером же вообще беда какая-то приключилась. Видимо его воображаемая корона так надавила ему на череп, что, казалось, еще немного, и череп треснет, а глаза выпадут из орбит.

— Что корона жмет? — не удержавшись, украдкой поинтересовался у него я.

Роджер ничего на это не ответил, лишь презрительно хмыкнул.

— Ты опять опоздал, — жестко констатировал отец.

В то время, как мне хотелось послать на три веселых буквы и просто завалиться спать, сделав над собой огромное усилие, я кивнул и извинился.

Я невольно чувствовал себя тем несчастным мальчишкой с картины Решетникова «Опять двойка», по которой в детстве еще и сочинения заставляли писать.

Что мне особенно не нравилось, что рожа Роджера была опять в целости и сохранности, как будто я и не задавал ему вчера хорошей трепки. В то же время бедолага Фил, который после этой ужасной для него ночки пошел работать на кухню, продолжал страдать от побоев этого урода.

Кроме того, мне было обидно, что когда я был избит этими сраными Крайкосами, никто меня зельем не отпаивал, а этого Роджера, значит, берегли, как зеницу ока.

Не утерпев, я