И я вновь строил замки, и море вновь разрушало их…

Так вот – когда я услышал от Евгения вот это: «меня сглазили, Нильс. Но теперь это ничего не значит. Она мне сделала приворот на удачу и на деньги. Так что теперь дела пойдут в гору. А Джанибекян пусть себе отсосет», перед внутренним взором у меня возникла картина из детства: волны накатывают на песчаный берег, постепенно подбираясь к моему замку. Рушатся башни и башенки, оседают стены, обваливаются карнизы и балконы, расползается огромной алчной пастью расположенный рядом колодец – и поглощает остатки замка. Двадцать минут, и от «величайшей в мире» крепости остается только пологая ямка, на дне которой глупо синеет перевернутое ведерко.

* * *

Я очень хотел дать Евгению в морду, именно в «морду», потому что в тот момент у моего товарища лица не было. В детстве я не мог избить море, да, собственно, и во взрослом возрасте это было невозможно, хотя древний персидский царь Ксеркс и повелел в свое время высечь Дарданеллы. Еще по его приказу в море кидали цепи и кандалы, чтобы таким образом «сковать» стихию.

Я не древний перс. Но и Евгений не был морем. Теперь тупая и бессмысленная разрушительная сила имела персонификацию. Она стояла и улыбалась. И – каюсь – я не смог сдержаться, особенно представив, какое лицо будет у Джанибекяна и что он обо мне подумает.

Мой кулак пролетел в улыбку Евгения, как снаряд. Женя повалился на пол – все же я «неслабый такой дяденька, шланг двухметровый», как однажды сказала Арита.

– Ты что?! – обиженно завопил Евгений, зажав рукой разбитый рот. Сквозь пальцы сочилась кровь. – Охренел?!

– Это ты… охренел! – с трудом удерживаясь от того, чтобы начать пинать его, процедил я. – Ты хоть понимаешь, что… меня подставил? Я за тебя ходил! Просил! Я договорился!

– «Я» – последняя буква в алфавите! – рявкнул Евгений. Кажется, он тоже разозлился.

– Это в вашем, а у нас последняя буква – «сэд»! – прорычал я в ответ. – И на нее начинается такое слово, как «zero», что переводится как «ноль»!

– Нильс! – Евгений начал вставать, одновременно шаря по карманам в поисках платка.

– Да пошел ты! – кинул я, перешагнул через его ногу и вышел, хлопнув дверью.

В то мгновение я решил, что больше никогда – вообще никогда! – не буду общаться с хорошим специалистом Евгением Кравцовым. И не стану никому помогать, ибо благими намерениями вымощена дорога в ад не только для того, кому оказали помощь, но и для дураков-альтруистов вроде меня.

* * *

Вечером, вернувшись домой, я, видимо, все еще выглядел мрачнее тучи – по крайней мере Арита именно так охарактеризовала мой внешний вид.

– Что-то случилось? – спросила она, усаживая меня ужинать.

Я уныло поковырял вилкой запеченную рыбу, хмыкнул и пожал плечами. Говорить не хотелось. Хотелось выпить стакан виски и лечь спать.

– Ни, у тебя неприятности на работе?

– Ари, не начинай. Просто мне… нездоровится.

– Ты заболел? – Глаза Ариты округлились. – Температура? Вирус?

Я спохватился – не хватало еще расстроить беременную жену из-за этого придурка!

– Все нормально… голова побаливает. Скоро пройдет. Отличная рыба!

Но моя неуклюжая попытка переменить тему провалилась.

– Так! – строгим голосом произнесла Арита. – Нильс Хаген, немедленно рассказывай, что произошло!

Пришлось сдаться и пересказать, опустив подробности, последний разговор с Евгением.

– Надеюсь, ты не стал его бить? – Арита внимательно посмотрела на меня из-под челки. – Ни, ведь не стал?

Я вздохнул.

– Ясно. – В голосе Ариты явственно прозвучало разочарование. – Отлично! Ты решил помочь человеку, а все закончилось тем, что ты его избил!

– Да не избивал я никого! Ударил один раз… не сильно. Ты же понимаешь – я договорился, я…

– «Я» – последняя буква в алфавите! – отчеканила она, невольно повторив Евгения.

Отложив вилку, я задумался. Видимо, мне так никогда и не будет дано понять этих русских. Казалось бы, я уже далеко не первый год живу здесь, знаю язык, бывал в разных ситуациях и, что немаловажно, успешно выходил из них, но вот произошло то, что произошло, – и я в тупике!

Да хуже того – в ловушке.

Обратного пути нет. Говорят, что мудрые люди не попадают в безвыходные ситуации, умные всегда находят из них правильный выход и только дураки бьются о запертые двери. Дураком мне быть решительно не хотелось. Мудрым я быть никак не мог, поскольку уже влез в этот капкан всеми четырьмя лапами. Значит, требовалось приложить все усилия, чтобы остаться хотя бы умным. При всем при этом мне не следовало, видимо, забывать и любимую присказку дедушки Гуннара: «Взялся за весло – греби или вылезай из лодки». Вылезти я не мог. Оставалось только следовать совету.

– Ари, – осторожно спросил я, лихорадочно размышляя, как теперь выстраивать отношения с Евгением. – А его жена, она вообще чем сейчас занимается, на что живет?

– О, не беспокойся, – махнула рукой Арита. – Эта не пропадет. Она так устроилась, что дай бог каждому. Чай будешь?

– Буду, – я машинально кивнул. – А конкретнее?

– Да чего там конкретнее… сняла деньги со всех карточек, украшения, часы все спрятала и еще про ячейку что-то говорила.

– Про банковскую?

– Ну не про ячейку общества, с этим-то у них как раз все понятно, – усмехнулась Арита.

– И что там лежало? Ценные бумаги, акции?

– Ни, откуда ж я знаю. – Арита поставила передо мной дымящуюся чашку с чаем. – Мы же с этой Жанной не то чтобы даже подруги. Так, сестры по положению. – Она засмеялась. – Встретимся у Прозерпины, поболтаем перед началом пару минут – и все.

«Прозерпина, – подумал я, размешивая чай. – Вот откуда растут рога у этого быка. Что там плел Евгений? Что его сглазили?»

Значение этого слова было для меня не очень понятно. Дело явно касалось глаза, но у русских все и всегда неоднозначно, достаточно вспомнить знаменитую лингвистическую шутку, которую рассказывают всем изучающим этот язык: «За песчаной косой лопоухий косой пал под острой косой косой бабы с косой». Поэтому я как можно небрежнее, как бы между прочим, спросил у Ариты, убиравшей со стола:

– А что такое «сглазить»?

Она засмеялась.

– Ни, с чего это ты заинтересовался бабскими забавами?

– Да вот про Прозерпину вспомнили…

– Ты давай не увиливай. – Арита согнала с лица улыбку. – Что ты решил с Евгением? Человек мало того что все потерял, так еще и по лицу получил, и от кого? От того, кто обещал ему помочь!

– Ничего я ему не обещал… – пробормотал я, но больше для самоуспокоения.

– Обещал, обещал, – закивала Арита. – И вообще – все мы в ответе за тех, кого приручили.