litbaza книги онлайнСовременная прозаЛюди черного дракона - Алексей Винокуров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 69
Перейти на страницу:

Мало-помалу евреи приобрели вес и в нашей части села. Несмотря на легкое взаимное недоверие, польза от евреев казалась очевидной. У них всегда можно было разжиться любым охотничьим снаряжением, не говоря уже о вещах, потребных в быту: кружки, тарелки, шайки, ножи, ложки, метлы, пилы, топоры и топорища — все это и еще много чего имелось в еврейских магазинах. При этом поперек китайцев евреи давали вещи в прокат и даже ссужали деньги в долг — под щадящий еврейский процент.

Насмотревшись на такой бизнес, китайцы тоже открыли кредитную линию для русских. Правда, китайцы все время отставали от своих предприимчивых соседей — хоть на маленький шажок, но отставали. Тем не менее возникшая конкуренция была поселковым очень выгодна: задолжав китайцам, можно было отправиться за покупками к евреям — и наоборот.

Все бы, наверное, так и шло своим чередом, как вдруг случилась история ужасная и удивительная, которой не видели в мире со времен средневекового пражского учителя Лева бен Бецалеля.

История эта произошла со старым Соломоном. Характер его, уединенный и мистический, располагал к загадочным вещам, таким как толкование советских газет и изучение каббалы. Газеты, правда, были вещью в себе и, будучи раз прочитаны, имели только одну перспективу — пойти на подтирку. Совсем иная, куда более серьезная история вышла с каббалой. С каждым днем продвигаясь в этом учении дальше и выше, Соломон с неизбежностью дошел до самых его вершин.

Но это были опасные вершины — головокружительные и полные соблазна.

Все дело в том, что Соломон жил один. Жена его давно умерла, детей у них не было. Жениться по второму разу он не хотел — в память о первой жене. Прочие евреи вздыхали и бубнили, говоря, что человеку нужна жена, что без жены человек неполон и несовершенен. Соломон согласен был быть неполным, несовершенным и вообще таким и сяким, но никак не мог представить, что вместо его Ривки постель ему будет расстилать чужая женщина, и субботние свечи тоже будет зажигать другая, и класть ему голову на грудь, и обнимать его по ночам и звать зайчиком. Шма Исраэль, где старый Соломон и где зайчик и какая между ними может быть связь? Но когда Ривка говорила так, и обнимала его, и заботилась о нем каждую секунду своей жизни, тогда сердце старого Соломона наполнялось светом, и он видел перед собой целый мир, а мир этот, пусть и маленький, был необыкновенным, и лучшего он не желал и желать не мог.

Одна была беда в этом лучшем из миров: у них с Ривкой не было детей, а Соломон очень хотел сына. О, как он его хотел — так страстно, как только может хотеть чего-нибудь живой человек!

В самом деле, спросим мы, почему Бог не дал ему сына? Он назвал бы его Авраамом, он сидел бы над ним целыми днями, глядя, как младенец учится косить на отца глазом, узнавать его, улыбаться ему, пускать пузыри и размахивать руками, попадая прямо по огромному, в мореходный румпель, носу Соломона. Он протягивал бы сыну мозолистый палец, и тот вцеплялся бы в него мертвой хваткой, такой крепкой, что не всякому взрослому по силам. Он выносил бы его на двор, под лучи палящего летнего солнца, ставил на землю и, придерживая за помочи, вел бы первыми неуверенными шагами по огромной и загадочной вселенной, где ночь сменяется днем, где из-под тяжелой земной коры пробивается на свет первая зеленая травка, где машут ветвями могучие кедры и в немыслимой высоте вращаются планеты и светила…

Он сам учил бы его первым словам: отец, мать, машиах, он сам посвящал бы его во все премудрости Торы и искусство читать между строк в советских газетах, где для бедного еврея говорится гораздо больше, чем для богатого, а для богатого — больше, чем для простого русского члена партии, изымающего жизненную премудрость из болванок и заготовок на слесарном станке.

Сын рос бы, а Соломон старился. И вот уже настал бы день, когда сын стал бы сильнее и выше Соломона, когда он превзошел бы не только все глубины каббалы, но и всю тщету гойских наук. И тогда он стал бы великим человеком, его сын, — таким как Ротшильд или Эйнштейн или как патриарх их поселения Иегуда бен Исраэль. Он мог бы сделаться раввином, или скрипачом, или банкиром, как Арончик, — это было неважно, потому что в любой области он был бы лучшим, и все смотрели бы вслед ему, восхищались, толкали друг друга локтями и говорили: «Глядите, вот идет сын старого Соломона Каца — какой хороший мальчик!»

Но Бог не дал им с Ривкой сына, хотя они очень хотели. Никогда они не спрашивали, кто в этом виноват, только по временам Ривка уходила в спальню одна и плакала, уткнув лицо в подушку, а он, чувствуя вину, подходил к ней, мягко касался пальцами пушистых темных волос, проводил по шее, по спине, и тогда она понемногу затихала, поворачивалась к нему и улыбалась сквозь слезы, которые, расколовшись на мельчайшие брильянты, сияли у нее на ресницах.

В старые времена вопрос с детьми решался евреями просто — бралась еще одна жена, и еще одна, сколько нужно для рождения сына. Но сейчас были не старые времена, а что касается Соломона, то он свою Ривку не променял бы ни на какую, даже самую плодовитую женщину. Ни при жизни ее, ни, тем более, после смерти.

Любой другой человек, конечно, смирился бы со своей судьбой. Но не таков был Соломон Кац, знаток каббалы и советских газет. Нелепая, дикая, гордая идея пришла в кудлатую голову Соломона. Он решил переплюнуть самого Бога, и уж если родного сына не дала ему судьба, то он создаст себе сына из персти земной и бессмертного духа, который веет повсюду.

Подобное таинство известно было в алхимической каббале, называлось оно деланием голема. Однако создать такового голема был способен только очень могущественный маг и каббалист. Но кто же в нашем селе мог притязать на подобное звание, как не Соломон, одних только советских газет изведший целую библиотеку? Так думали все, так думал и сам Соломон.

Он сделал все, как учил тайный раздел каббалы, тут не могло быть мелочей. Соломон выбрал подходящий по звездам день, замесил глину, прочитал нужные заклинания — и взялся за дело. Первый голем отнял у него целый месяц, зато вышел на славу — гладкий, красивый, влажный, стоял он во дворе Соломонова дома и привлекал изумленные взоры непосвященных евреев и суетных китайцев.

Соломон смотрел на него с волнением. Неужели этот большой глиняный человек станет ему сыном? И каким он будет сыном — послушным ли, добрым, или старый Соломон еще наплачется от его озорства? Но глиняный человек молчал, равнодушно глядя прямо в солнце глухими, еще незрячими очами… Все должно было стать ясным очень скоро, когда голем оживет.

На беду, жизнь состоит из препятствий. Когда уже, кажется, совсем достиг человек своей цели, перед ним вдруг возникает непроходимый барьер. Таким барьером стал для Соломона отец Михаил, внезапно появившийся за оградой Соломонова дома. Он был расстрижен уже много лет, но до сих пор считал себя служителем Божиим и даже на свой страх и риск отправлял по запросам поселян некоторые священнические требы. Начальство областное, конечно, не поощряло такого, но смотрело на все сквозь пальцы, а точнее сказать, сквозь ветви хвойных деревьев, которые отделяли его от отца Михаила.

Вид у явившегося невесть откуда отца Михаила был грозный, такой грозный, что любой другой на месте Соломона ощутил бы трепет и робость. Но не таков был старый Соломон Кац. Что ему этот христианский раввин, бог которого существует меньше двух тысяч лет? Бог евреев существовал вечно, он создал Небо и Землю. И хотя христиане считали своего Бога сыном Бога еврейского и даже машиахом-мессией, с точки зрения Соломона такая претензия была смехотворна.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?