Хочет пострелять — постреляем, не впервой отстаивать свои интересы, но впервые, защищать совершенно чужую мне девушку-Хамелеончика… Нужна или не нужна — решу потом, но «не отдам» звучит набатом в моей голове, пульсируя тестостероном вместе с кровью по моим венам, раззадоривая, подначивая, обрекая на безрассудство.

— Забирай любую, которая согласиться, но не эту, — решительно ставлю жирную точку в разговоре.

— А если согласиться эта? — настаивает Север.

— Я не разрешу! — подвожу итог я, приподнимая бровь, выхватывая из-за пояса незаменимый ТТ, мгновенно снимая с предохранителя.

— Не нужно критичных мер, — с миром поднимает руки вверх Север, соглашаясь на мои условия.

Но я понимаю, что он не сдается, просто временно уступает, сделав тактический ход назад, видя уже разложенные мной карты, легко читая расклад, сегодня не в свою пользу. Мне всегда импонировали умные мужчины, поэтому я демонстративно убрал оружие, принимая его показную капитуляцию.

Подойдя и пожав с ним руки, закрепив итог разговора, кивнул в сторону дверей клуба, по-хозяйски приглашая его внутрь.

* * *

Как отработала смену не помню!

После инцидента, летала между столиками, словно тот самый сквознячок, оставшийся в сознании, навеянный его рваным дыханием…

Не хотела конфликта.

Понимала его серьезность, видя, предполагая значимость и солидность обслуживаемых мной мужчин, но не привыкла спускать развязанное поведение, поэтому не улыбнулась хаму, не уступила… О чем жалею сейчас, съедая себя.

Закончив смену, привычно переодеваясь, слушая рассказы официанток и переключаясь на смешки поваров, обсуждающих работу, отвлекалась, надеясь на удачный итог-решение конфликтной ситуации возникшей по моей вине. Видела, как все мужчины вернулись в Vip ложу, заказали спиртное и разбавляющих чисто мужскую компанию девушек-профессионалок, которых здесь было в избытке, поэтому надеялась на то, что недовольный и оскорбленный мной переключится, забыв нанесенную ему обиду…

Покидая клуб, как и все, спеша к ожидающей нас служебной Газели, неожиданно увидела знакомые, яркие ксеноновые фары, что слепили, освещая вход.

Сделав нерешительный шаг в сторону ждущей машины, была остановлена тихими смешками персонала:

— Коллекционер, за «очередной» приехал…

Услышанные мной шепотки, заставили меня шагнуть назад, в толпу коллектива, сливаясь с серой массой уставших за смену людей. Выбившаяся вперед блондинка-Светлана, мгновенно воодушевившись, помахала ожидающему в автомобиле рукой, кивая нам, звонко стуча каблучками, привлекая к себе внимание, посрамив мою нерешительность.

Плевать!

Села в служебный автобус, разбитая, заняв место у окна, прислонившись к нему лбом, остужая разгоряченную, как оказалось, только от мной придуманных мыслей, кожу. Смотря на недвижимый Bugatti Chiron, издевательски подмигивающий мне фарами, вздохнула, понимая, принимая и сглатывая очередной жизненный урок. Надуманная мной сказка, на поверхности, оказалась лишь миражом глупых эмоций, дразнящим меня, глумливо-уничтожающим, навевающим странную, непонятную мне тоску…

Неприятно.

Крылом отвращения царапнуло так, что задело щеку и я, впервые, ощутила на своей коже фантомный след, подняв руку, жалостливо потерев ноющее место, залечивая несуществующую рану.

Расстроилась.

«Надеясь на что?!»

Саркастический вопрос, крутившийся в моей голове, все больше приземлял меня, сбивая полет фантазии уничтожающими фактами. Я не для него или он не для меня — все это было сейчас крайне неважно. Конечно, молча, проглотив свои принципы я могла бы поиграть на своих и его чувствах, попробовав утонуть в его глазах, сыграв в эту игру по его правилам, но, в итоге, став новой «очередной»…

Или сохранить остатки гордости и дождаться своего «единственного», призрачного, такого далекого, но желанного, не размениваясь на таких вот «Аресов».

За снующими туда-сюда мыслями, расстроенная, даже не заметила, что Bugatti Chiron, так и не взяв на борт нежеланную пассажирку, тихо следует за нашей Газелью…

Зачем поехал за ней не понимал.

Медленно следуя за рабочей маршруткой развозящей по домам спящий от усталости персонал, пытался объяснить сам себе свой поступок тем, что хотел убедиться в дальнейшем бездействии Севера и соблюдением договора с данным им словом. Желая проследить, чтобы девчонка доехала до квартиры в ценности и сохранности, без приключений и навязчивых препятствий в виде полупьяных, оскорбленных ей прожигателей жизни…

Когда я стал врать себе?! Плевать мне и на Севера и на его людей, потому, что точно знал, они не сунутся на мою территорию, а то, что она моя — обозначил вполне внятно.

Повернув к ее дому, остановился, приглушив свет фар…

Видел, как вышла, благодарно помахав отъезжающему водителю рукой, как сделала шаг в сторону неосвещенного подъезда, но остановилась, медленно повернувшись к моей машине. Узнала. Поэтому моргнул ей дальним светом, отчетливо давая понять, что жду ее. Заметил, что остается на месте, не уходя в подъезд, но и шага ко мне не делая. Секунды летели словно стрелы, каждая новая, точно в цель, уязвляя, попадая прямо в яблочко моего самолюбия. Не понимал ее нерешительности… Если бы я не видел блеска заинтересованности в ее глазах, там, у себя в кабинете, то не находился бы сейчас здесь, в машине, с надеждой и в ожидании ее, а позволил бы на миг появиться в моей жизни новой «очередной», которая бы и завладела моим вниманием на эту ночь.

«Почему не подходит?»

Понимая, что не сдвинется с места, тихо выругался, забирая ключи и выходя из машины. Обойдя, встал, прислонившись к капоту, молча разглядывая ее фигурку в темноте. Осталось ей сделать два шага ко мне самостоятельно, потому, что пугать ее своим напором в мои планы не входило. Я вообще не понимал, что здесь делаю!

Вру! Понимал. Я приехал за своим, обещанным ею поцелуем, который должен был случиться там, в моем кабинете, если бы не грубое вмешательство Северных.

Вижу, как переминается с ноги на ногу, делая выбор и, судя по тому, как медленно отворачивается, он будет не в мою пользу. Я даю себе слово, что если уйдет сейчас — отпущу, задушив в себе всплывающие к ней чувства заинтересованности, безусловно горящее во мне желание и одержимую увлеченность, совсем мне не присущую.

Разочарованно выдыхаю, опуская голову, улавливая сделанный ею шаг в сторону, понимая, что выбор сделан…

— Хамелеончик… — не выдерживаю я, предпринимая последнюю попытку остановить ее.

Решительно встав, делаю шаг к ней, в то же время, когда она разворачивается и шагает ко мне, даря шанс переубедить ее. Пальцами зарываюсь ей в волосы, приподнимая ее голову, обхватывая идеальные скулы руками, но еще не целую, а слегка поглаживаю щеки большими пальцами, наслаждаясь гладкостью ее кожи.