и Африканский континенты. За ужином я не актер, не следует рассчитывать, что я стану центром беседы, но из меня получается хороший зритель, я смеюсь, удивляюсь, задаю вопросы. За обедом я могу быть и актером, если помимо меня за столом один-два человека, это мой общественный максимум. За завтраком я один, даже если нахожусь с кем-то. Утром мне нужно ждать после пробуждения два часа, пока мой мозг не заработает нормально. Я ложусь около часа ночи, засыпаю примерно в два. Встаю между восемью и девятью часами. Я чувствую себя хорошо, то есть готов работать, между половиной двенадцатого и половиной второго, а потом с пяти часов до момента, когда ложусь спать. Я родился в три часа десять минут пополудни, для меня это мучительный час, каждый день я неработоспособен вплоть до пяти. Север меня удручает, Восток страшит, Запад смущает, Юг радует. Пуская карманным зеркальцем солнечные зайчики, я испытываю ощущение власти. Мне нравится канадский акцент, хотя у женщин он не кажется мне сексуальным. Меня всегда интересует, верны ли номера телефонов с предложением сексуальных услуг в общественных туалетах, чтобы узнать это, достаточно было бы позвонить, но я никогда этого не делал. Я никогда не чувствую себя виноватым, если перебрал вина, словно это благородный напиток, совсем не то с пивом, хотя от него меньше побочных явлений. Я сетую и сетую, что сетую. Я смеюсь и смеюсь от того, что смеюсь. Я плачу и не плачу от того, что плачу, совсем наоборот, осознание, что я готов заплакать, немедленно меня останавливает. Я почти не ем супы, особенно протертые. Единственный суп, который мне иногда хочется приготовить и съесть,— из китайской тыквы. В Париже я не езжу на велосипеде ради удовольствия, мне нужна практическая цель. Я не в ладах с новой техникой, но в конце концов к ней приспосабливаюсь. Мой друг астролог однажды сказал, что, согласно расположению звезд в момент моего рождения, мои полюса патологии — спина и уши. Не могу сказать, что верю в астрологию, но и не могу сказать, что в нее не верю. Мне хотелось бы верить в призраков. Мне хотелось бы распевать на улице, как будто я один. Ночные заведения — место спектаклей, тут я не выступаю, тут я наблюдаю. Шумные рестораны мешают беседовать с друзьями, а я ведь ужинаю, чтобы поговорить. Бывает, мне в голову приходит идея книги, и оказывается, что это тесная темная комната, из которой мне никак не выбраться, бывает и наоборот, светлый дом с бесконечными разветвлениями, по которому я быстро и с легкостью перемещаюсь. Меня удивляет, что мой почерк застыл в определенном возрасте, кажется, лет в шестнадцать, и больше уже не менялся. Я придумал себе подпись в тринадцать лет, не подозревая, что она останется со мной на всю жизнь. Не понимаю, как русским удается быть такими русскими. В кафе я скорее сяду за столик, чем останусь у стойки. Я хожу в кафе не для того, чтобы завязать разговор с соседями у стойки, за исключением случая, когда я нахожусь за границей, говорю на местном языке и стойка расположена в глубине кафе; все эти условия выполняются только в Испании. Я могу, развернувшись, уйти из кафе, если в нем включен телевизор. Мне любопытно знать, дорога определяет пейзаж или пейзаж дорогу. Я купил свои первые джинсы Levi's 501 brut в четырнадцать лет в магазине Bon Fermier в Верноне, я был очарован серовато-синим денимом с картонкой и ширинкой на пуговицах, натянув их, я совершил скачок во времени. Я никогда не занимался любовью с мужчиной. Когда иду по улице, я не смотрю на свои ноги, Я не смотрю себе под ноги, я смотрю на фасады, вдоль которых иду, на этажи, которые надо мной нависают, на улицу, которая передо мной открывается. Если я спешу, когда иду по улице, я не вижу того, на что смотрю, места, люди и предметы оказываются абстрактными цветными массами и я равнодушно прохожу мимо них. Два политика вызывали у меня доверие: Мишель Рокар и Франсуа Байру, но оба не принадлежали к той партии, за которую я готов проголосовать. Я голосую за экологов, они редко выставляют кандидатов, которые мне нравятся. Я весьма смутно представляю себе политическую программу экологического движения и не уверен, что они представляют ее себе яснее. Я не планирую заниматься любовью с каким-нибудь животным. Накануне отъезда в длительное путешествие к возбуждению примешивается тревога, но в день отъезда остается только эйфория от перехода к делу, тревога возвращается в середине отсутствия, в промежуточный момент, когда экзотика начала еще не уступила место экзотике возвращения. На только что записанных на диктофоне кассетах я слушаю не содержание слов, а звук своего голоса: затруднение вызывает не столько раздвоение, сколько исчезновение смысла. Мой голос, только что записанный на кассетный диктофон, кажется куда более старым, чем записанный пять лет тому назад цифровым образом. Мое лицо, снятое две недели назад на супер-8-пленку, кажется более старым, чем снятое десять лет назад на цифровую камеру. Я несколько раз занимался любовью с двумя женщинами. Я ходил в клуб свингеров и состоял в нем. В декоративном плане я не люблю оранжевый, желтый, зеленый, фиолетовый и синий, в моем вкусе серый, каштановый и красный. Когда я путешествую по стране, где мой мобильный телефон не работает, у меня уходит два дня на то, чтобы привыкнуть к его отсутствию. Когда я путешествую по стране, где мой мобильный телефон не работает, я должен носить на руке часы, чтобы знать, который сейчас час, у меня уходит два дня на то, чтобы к этому привыкнуть, так как я не ношу часы с тех пор, как завел мобильный телефон. Когда я возвращаюсь из долгого путешествия по стране, где мой мобильный телефон не работал, у меня уходит всего несколько минут, чтобы снова к нему привыкнуть. Я редко знаком с внутренней политикой тех стран, по которым путешествую. Я знаком только с внутренней политикой своей страны. Я не имею ни малейшего представления о внешней политике большинства стран — за вычетом Соединенных Штатов, Великобритании и Франции. Я знаю имена пяти-шести нынешних президентов или премьер-министров зарубежных стран. Если бы я изобразил мир по памяти, интересно, сколько стран я бы забыл. Не люблю, чтобы мне что-то навязывали, но тем не менее не представляю себе, что мог бы носить какое-то другое имя. Я скорее расположу на карте американские штаты, чем африканские страны. Я занимался любовью