примерно с полусотней женщин, интересно, много это или мало. Я любил шестерых женщин, четырем из них об этом сказал. Мне случалось жульничать на школьных экзаменах. Однажды я сходил в ночной клуб гомосексуалов и с неподдельным любопытством обошел его задние комнаты. Я хожу в бассейн в своем квартале, я не хожу в бассейн, когда меня нет в городе. Мне досталось в наследство много мебели, которую я не стал хранить, а продал, я купил себе диван и как-то вечером забрал с Яном Тома школьные стулья из Сите интернасьональ, один стол я сделал сам, другой купил, третий подобрал на улице, я сменил кровать на постеленный на пол матрас. Из предметов, доставшихся мне от родителей, я оставил несколько семейных портретов, картины, череп, чучела животных, скульптуры, деревянную колонну, охотничье ружье, столовую посуду, бокалы и рюмки, столовое серебро и несколько безделушек, я не держу их в доме, по большей части они хранятся в подвале, мне бы их недоставало только в том случае, если бы я знал, что они мне больше не принадлежат. Спустя годы я могу вспомнить лицо встреченного однажды человека, и это способно привести меня в замешательство, если он помнит обо мне еще меньше, чем я о нем. Бывает, я несколько раз задаю кому-то один и тот же вопрос, если ответ не вызвал у меня достаточного интереса, чтобы я о нем помнил; в тот момент, когда я слышу ответ, я вспоминаю, что этот вопрос уже задавал. Молчание по телефону меня угнетает. Хочу, чтобы у меня на могиле выбили эпитафию: «До встречи». В последний раз я учил что-то наизусть для съемки фильма, а перед этим видео, но до того не учил ничего со времен коллежа. Мне хуже пишется, когда я сижу за круглым столом, тогда мои локти висят в пустоте, чем за прямоугольным, в котором я обретаю опору. На протяжении двух лет я писал круглые картины и нигде их не выставлял, вскоре я забросил живопись, с тех пор при взгляде на круглые картины мне становится грустно. Я не делаю семейных фотографий, хотя и люблю разглядывать альбомы, составленные матерью, когда я был маленьким. Я не покупаю тетрадей на спирали, потому что в них трудно писать на левой странице, особенно когда рука приближается к металлу. Когда я был маленьким, я как-то болтал ложкой в йогурте, пока не забрызгал им все стены, бабушка, всегда такая добрая, влепила мне подзатыльник, чем меня совершенно ошеломила. Когда я был маленьким, мать иногда называла меня Эдуаром-дубенцом, потому что я целыми днями бродил по сельской округе, вооружившись палкой, позднее, когда я стал сорванцом, она называла меня мерзавцем, а затем просто засранцем. Мне лучше пишется вечером, чем днем, до тех пор пока я внезапно не понимаю, что все кончено, усталость победила, тогда я выключаю компьютер и ложусь спать. Я легко схожусь с женщинами, с мужчинами у меня уходит на это гораздо больше времени. В моих лучших друзьях есть что-то женственное. Я езжу на мотоцикле, но в душе я не байкер. На меня мгновенно находит скука, когда кто-то из мотоциклистов начинает доставать меня по техническим вопросам, касательно мотора, цилиндров, скоростных показателей и ресурсов двигателя. Я прирожденный эгоист, я просто не понимаю, что значит быть альтруистом. У моего брата есть два друга детства, с которыми он познакомился, когда ему было пять лет, в сорок пять он снова встретился с ними в Ницце, где теперь живут все трое. У меня нет друзей детства. Пока я был ребенком, потом подростком, у меня два-три года был один лучший друг, потом другой и так далее, никто не оставался моим лучшим другом дольше четырех лет, долгосрочные друзья появились только к двадцати годам, а к тридцати я сошелся со своими нынешними лучшими друзьями. Я более верен в дружбе, нежели в любви, что не означает, будто я чаще изменял близким женщинам, просто мои отношения с ними длились не так долго, как с друзьями. В каждом друге я ищу брата. Я не нашел друга в своем брате, но, увы, не очень-то усердствовал в поисках. Мой брат был слишком немолод, чтобы мы могли стать друзьями. Мы с братом — как день и ночь, и я, пожалуй, ночь. Я часто думал о том, что воспитание не слишком властно над личностью, ведь мы с братом были воспитаны схожим образом, а двинулись в противоположные стороны. Я действительно люблю своего брата, и это, вполне вероятно, взаимно, я пишу «вероятно», потому что мы никогда об этом не заговаривали. При виде фотографий брата, где он совсем еще маленький, меня неизменно охватывает волнение, я вижу, что у нас с ним одна и та же кожа, те же глаза, те же волосы, но знаю, что эти столь схожие оболочки содержат умы, которые так и не сошлись друг с другом. По вечерам меня способны ободрить несколько легких шагов в квартире надо мною. Я не ем конфет, меня от них мутит. В чужом городе меня неизменно тянет в зоопарк, хотя зоопарки за границей ничуть не экзотичней французских. Для начала я ищу в словаре имен собственных конкретную информацию, кончается же тем, что куда дольше листаю его наугад. В порядке убывания я предпочитаю листать энциклопедию, словарь имен собственных, французско-английский словарь, французско-испанский словарь, французско-латинский словарь. Иногда я без особой цели листаю телефонный справочник. Я читаю краткие изложения фильмов в кинопрограмме, хотя идти на них не собираюсь. Я не читаю телевизионные программы, телевизор смотрю наугад и выясняю, что идет, перескакивая с канала на канал. Я смотрю фильмы по телевизору, заранее не планируя, так что посмотреть весь фильм целиком получается исключительно редко. Я не верю в игровое кино, на меня произвели впечатление всего четыре кинофильма: «Жизнь наизнанку» Алена Жессюа, «Вероятно, дьявол» Робера Брессона, «Мамочка и шлюха» и «Грязная история» Жана Эсташа, какие-то еще фильмы меня развлекли или взволновали, но не вызывали никакого доверия. Я живу с чувством постоянного провала, при том что не запарываю нарочно свои начинания. Я не пользуюсь зонтиком. Я не особенно радуюсь успеху, неудача мне безразлична, но я прихожу в ярость, если при удобном случае ничего не предпринял. Я хожу в кино не учиться, а развлечься. Я не считаю, что кино глупо, просто ничего от него не жду. Я больше верю в литературу, даже второстепенную, чем в кино, даже первоклассное. У меня нет времени рассказывать длинные истории. У