Хозяйка бутика бросила на нее взгляд через плечо.

– Ну да, пожалуй. У такого мужчины наверняка много женщин. Вас это не смущает?

– Если и так, то это – его личное дело, а не ваше. Что же до меня, то я не из его женщин. Мы просто живем в одном доме. Как друзья.

– Друзья? – Женщина взглянула на нее насмешливо. – Ладно, хорошо. Давайте называть вещи своими именами. Так вот, нам не нужны в Индиго-бич такие, как вы. Тут семейное место. И у нас – традиционные ценности. Так что вам и вашему ребенку лучше попытать счастья в другом городе.

«Скажи что-нибудь. Ты же Грета, – говорила себе Лейси. – Ты же расстреливала инопланетян и выливала ледяной коктейль на головы неприятных тебе людей».

Но она стояла с закрытым ртом, не в силах произнести ни слова. Лейси никак не ожидала, что найдет в этом симпатичном магазинчике злую ведьму. Она уже успела позабыть, какими бывают южные красотки не первой молодости. Заставила себя забыть. Ей много раз приходилось видеть, как то же самое происходило с Шиной – столько раз, что не сосчитать. Высокомерные матроны с презрением разглядывали на ярмарках лоскутное шитье матери и уходили, обозвав ее произведения жалкими тряпками. И многие из женщин не скрывали своего отвращения к неопрятным волосам Шины и ее застиранным вискозным платьям.

– У вас плохо со слухом, милочка? – спросила вдруг хозяйка бутика.

Лейси резко развернулась и вышла. Схватив Генри за руку, сказала:

– Пойдем.

Малыш не произнес ни слова. Он всегда чувствовал, когда что-то шло не так. Мальчик был очень чувствительный, и это означало, что ей придется изрядно потрудиться, чтобы защитить его от дурного окружения.

Подойдя к видавшему виды санитарному автомобилю, она открыла дверцу пассажирского сидения и улыбнулась, глядя, как ее радость, смысл ее жизни усаживается на свое место.

Мальчик искоса глянул на нее и засмеялся.

– Я готов, ма!

– Вот и хорошо. – Она ласково улыбнулась сыну, радуясь, что тот ничего не слышал, и закрыла дверцу. Никто не унизит малыша, оскорбив ее, его мать.

Даже не взглянув в сторону магазина, Лейси уселась за руль и завела двигатель.

– Поедем дальше, – сказала она с улыбкой.

Пробежка по пляжу не доставила Бо никакого удовольствия. Несмотря на свежий ветерок, красивый вид на Атлантику и безоблачное голубое небо, он не мог избавиться от стресса, что было совершенно ему не свойственно. Пришлось обратиться к фактам. Итак, ему предстояло сниматься в плохом кино, и теперь он жил с семьей. Но он не знал, что такое семья, тем более любящая. А его маяк – гигантская игровая площадка – теперь превратился в то, чем он должен поделиться. Все это означало следующее: ему придется стать правильным парнем.

Перспектива не вдохновляла. Он давно уже не был правильным парнем.

Немного подумав, Бо позвонил своему рекламному агенту Оливеру.

– Ты когда-нибудь слышал о Грете Гильденстерм?

– Кто же не слышал? – Оливер усмехнулся. – Взрывная штучка. Но плохая актриса. Каждую фразу произносит так, словно она – Скарлетт О’Хара, сражающаяся с янки. Кто играет ее теперь?

– Не важно. Она здесь.

– Что значит здесь? На съемочной площадке? – В голосе Оливера прозвучало раздражение, что было совсем для него нехарактерно; он считался самым спокойным рекламным агентом в Лос-Анджелесе и почти всегда сохранял полнейшую невозмутимость.

– Нет, не на площадке, – ответил Бо, продолжая бежать. – Она оказалась в моем маяке, когда я приехал. В общем, путаница в жизненных ситуациях. Я ничего не смог с этим поделать. Она отказалась уехать. Я тоже. Пришлось заключить перемирие.

Он не стал говорить, что Лейси пригрозила устроить шумиху в прессе, если он, Бо, ее вышвырнет. Оливер, скорее всего, понял бы это неправильно и обратил бы весь свой бойцовский пыл на мать-одиночку.

– Странно все это, – отозвался Оливер. – Впрочем, не важно. Если мне не изменяет память, она красотка.

– Память тебе никогда не изменяет. – Бо неожиданно почувствовал, что одна только мысль о Лейси возбуждает его, что было совершенно неуместно во время пробежки на общественном пляже.

– Главное – не пускай ее на площадку, – сказал Оливер.

– Я и не собирался. А почему не пускать?

– Неужели не знаешь?

– Нет. Говори же, Олли!

– Она приносит неудачу. Всякий раз, когда появляется на площадке, съемки идут кувырком.

– Неопытные актеры часто появляются в провальных фильмах, – пробормотал Бо. У него самого, разумеется, не было провальных фильмов. Пока не было. В данный момент он бежал к первому из них.

– Да, знаю, – усмехнулся Оливер. – Но говорят, с ней были и другие проблемы. Один режиссер с нервным срывом угодил в психушку, другой ушел из бизнеса. А у третьего начались неприятности с налоговой службой.

– А при чем здесь она?

– Понятия не имею. Но, помимо сомнительного актерского дарования, что, как мы оба знаем, не является определяющим фактором для некоторых режиссеров, после того, как тот бедняга отправился за решетку за уклонение от уплаты налогов, в Голливуде ее все обходят стороной. Предрассудки, наверное. Но все же… Видишь ли, она была единственной актрисой, занятой во всех трех фильмах. И кто-то сопоставил факты. Кстати, я слышал, что девица весьма самоуверенная. Баламутила всех на площадке.

Что ж, ничего удивительного. Эта девочка открыто бросила вызов Каллуму. И отчаянно сражалась, чтобы выжить его с маяка. Но он из-за этого не беспокоился.

– Спасибо за советы, Олли. Оказывается, я плачу тебе еще и как психотерапевту.

– Этот совет – бесплатно.

Они еще немного поговорили о спорте. Бо всегда болел за «Челси», что вызывало бурное негодование Оливера, который был страстным болельщиком «Ливерпуля». После этого разговор пришлось прервать – зазвонил телефон второй линии. Это оказалась Сара, его двадцатидвухлетняя кузина.

– Эй, Бо!

– Черт бы меня побрал! Моя любимая кузина!

– Твоя единственная кузина.

Бо ухмыльнулся. Он был один на пустынном пляже, но и здесь его нашли. Недостатки мобильной связи.

– Рад слышать твой голос, дорогая.

– Лично я слышу твой голос постоянно. Грейди непрерывно смотрит «Шторм на Юпитере». А теперь еще и «Сердцеед». Ты на самом деле свалился на грузовике с пирса?

– Нет, остановился в десяти футах от края. А дальше трюк снимали с дублером. Но я все равно лихой парень, правда? Я же пережил бал Святой Сесилии.

– И танцевальные карточки, заполненные именами самых грозных огнедышащих драконих Чарлстона, – проговорила Сара со смешком.