– Ты хочешь, чтобы я оставил всё как есть?

– А что ты теряешь? Ты удовлетворён в женском плане, ты знаешь, что они о тебе думают, но ты можешь быть умнее их.

– Зачем ей?

– Надеется, что ты выкупишь потом. Будешь любить ребёнка, ну и её не забудешь. В жёны она понимает, что ты её не возьмёшь, но ведь и не бросишь.

Второй урок не получился. Я полночи злился, и утром выйдя на ристалище, предложил Настиру кулачный бой. Как я его разделал! Он тоже меня пару раз зацепил – бывший воин всё-таки, но на него было страшно смотреть. Пасот был очень удивлён необходимостью полной стирки всего, хотя честно хотелось его либо так же как Настира, либо дать указание всыпать ему палок. Пасот пожалуй взбесил гораздо больше чем Настир. Я ведь действительно ему доверял. Розовая… А что Розовая? Спать с такой, что с падшей женщиной. Вроде понимаешь что живая, а… Нет физиологически конечно приятно, но постоянно возвращаешься к мысли, что она тебя пытается использовать, что все её улыбки и поцелуи лишь игра и фарс, что вот сейчас, делая блаженное лицо, она врёт. И как-то противно становится. Хотя я и сам то… Что я её любил что ли? Один – один, как говорится. В общем, отработал я чисто механически последнюю встречу с ней. Вот интересно всё-таки устроено сознание человека. Я не беру случаи, когда взаимная симпатия. Допустим, просто встретились в баре, оба знают, что на одну ночь, но есть какая-то доля игры, может даже влюблённость на ночь, как приятно, чёрт побери, конечно, без некоторых вольностей, но зато первый раз. Если взять случаи за деньги, то тоже всё замечательно, и ты и она всё прекрасно понимают, есть некие вольности, а за некую сумму вольности могут увеличиться, но даже в этом случае какой-то флирт, какое-то заигрывание. А тут не хочется ничего. Чисто по животному… Остыв через неделю, я объявил о том, что мы не будем больше встречаться. Подло и без объяснений – пусть думает что хочет. Наверно можно было мягче, можно было и вообще не прерывать наших «отношений», только, когда знаешь что могло быть и лучше, то уже не прокатывает.

Дед понятно меня не понял и вкатил за «порчу имущества» дополнительную порцию нравоучений о необходимости либалзона уметь себя держать в руках. Причём сквозь его слова прямо просвечивала невысказанная нецензурная брань – мол, ты чего…, я для кого тут распинался столько времени…, пытаясь вдолбить в твою… голову умение мыслить хладнокровно.

Мир не перевернулся, хотя взгляды на него несколько изменились, и я продолжил своё обучение, уделив более значительное время своему зрению. Дед, вообще прав, ругаясь – за два года я не научился толком его прятать. Там делов-то. Вопрос был в том, что в книге, кроме зрения, рассказывалось и о магии, в том числе об элементарных действиях с ней, то есть гораздо более интересные вещи. Я даже научился делать искру между пальцами! Только их надо было приблизить на сантиметр к друг другу и довольно больно получалось. Дед, выкупив меня (не удивлюсь, если у него и видеонаблюдение налажено, кстати «микрофон» у себя я нашёл и, разумеется, деду об этом не рассказал), забрал книгу, но вскоре, после, хоть и не умоляющих, но просящих разговоров, вернул, в обмен на обещание что через полгода я научусь прятать зрение. Определить умею ли я это или нет, что самое интересное, мог только я, ну или маг, произведя нехитрые манипуляции с магией и проверив мою реакцию на них – как тот, что осматривал меня в доме родителей. Дед, кстати, сказал, что это был вернее всего друг отца. Но, всё-таки о моём «индикаторе» взгляда, всё просто – если свет, который я вижу, исчезал в моём зрении, то значит, взгляд спрятан, а если наоборот… А наоборот тоже можно было – тогда свет начинал растекаться на жгуты, а жгуты на тонкие нити. Но это в теории, а на практике я пока мог видеть только жгуты. Уже через четыре месяца занятий, я смог уведомить деда о том, что сдержал слово и научился таки не видеть свет, то есть магические силы.

Стук в дверь отвлёк меня от медитирования взглядом – я почти увидел нити.

– Кто? – спросил я, растягивая время, одновременно закрывая книгу – моё магическое зрение держалось в тайне даже от слуг, и книгу я не показывал никому, даже Ратсу.

Вместо ответа раздался звук распахиваемой двери. Я, повернувшись, собирался разразиться гневной тирадой, поскольку никто не мог нарушить мой покой таким наглым образом. Дед? Так тот вообще ни разу не был в моей комнате. Если ему надо, он вызывал к себе. Даже Симара уж на сколько вольно вела себя со мной, но без приглашения не входила.

На пороге комнаты стояло некое создание в дорожном платье зелёного оттенка. Русые локоны, стекающие на плечи, на вид лет четырнадцать – пятнадцать. Хотя скорее пятнадцать, судя по слегка выступающей груди. Несколько курносый носик. В целом можно назвать милой, если бы не гневный взгляд.

– Либалзон Элидар! – Прозвучал звонкий голосок, и она тут же сделала шаг вперёд и резко развернулась назад.

Ратс, стоящий в растерянности у открытой двери, спохватившись, закрыл её.

– Либалзон Элидар, – повернулось вновь ко мне создание. – Вы наглец!

Если честно я несколько опешил. И от визитёрши и от её фразы. Такая бестактность да ещё от женского пола, который в этом мире был, скажем так, несколько дискриминирован… Нет, ларам, то есть незамужним девушкам позволялось многое: разговаривать за столом, первой вежливо здороваться, даже ездить верхом, но вот чтобы в этом списке было оскорбление либалзонов… чего-то такого не припомню.

– С кем имею честь разговаривать? – наконец отошёл я от шока и встал со стула, соблюдая такт.

Фраза на руизанском звучала несколько по-другому, но суть именно такая.

Лара гордо подняв голову подошла к столу, повернула стул на котором я сидел и нагло уселась на него поправив платье.

– Значит, – пальцы девушки скользнули по корешку книги, – это правда что ты потерял память, – скорее утвердительно, чем вопрошающе произнесла она. – Я ждала худшего – в столице ходили слухи, что ты говорить не можешь и вообще слюни пускаешь.

Я вежливо взял из-под её руки книгу и, пройдя до шкафа, положил фолиант на него.

– К сожалению это не так. И в связи с данным фактом, я бы попросил вас представиться, поскольку моё имя вы уже знаете, а я вашего не помню. Ну и заодно объясниться насчёт произнесённого вами «наглец».

Надо было видеть её при этих словах, глаза не сверкнули, нет, в них вспыхнуло пламя.

– То есть, заманивать неразумных молоденьких лар купаться голышом вы можете, а вспомнить потом об этом нет? Какая удобная позиция у вас либалзон. Факт того, что вы не помните, совсем даже не умаляет потерю моей репутации. Между прочим, по вашей вине. В связи с этим я прошу вас! – Девица сделала паузу. – Назвать моё имя. И мне всё равно, помните вы его или нет. Если не назовёте, или назовёте не правильно – я вас больше знать не хочу.

Виноватым я себя не ощущал, это ведь не я сделал, а тот другой. Но подыграть в данном случае мне особо труда не стоило. Вариантов не много это либо лара Ируша, либо лара Альяна. Мне больше нравилось имя Альяна, оно какое-то более женственное что ли…