— Для меня это выглядит чистой воды совпадением, — заявил я. — Что бы там ни произошло, я не имею к этому никакого отношения. А сейчас я бы хотел отправиться домой. У тебя нет оснований меня задерживать, и я знаю свои права.

— В этом я не сомневаюсь, — кивнул Рэй. — Давно должен был выучить. Столько раз слышал… Но просто на тот случай, если у тебя вдруг заржавела память, напоминаю, как они звучат. Ты имеешь право хранить молчание. Понятно?

— Рэй, слушай…

— Значит, понятно. Ты имеешь право на адвоката. Понятно? Вижу, это тоже понятно…

Полагаю, я должен начать с самого начала.

А началось это неделей раньше, в такой прекрасный осенний день, о каком можно только мечтать. Нью-Йорк страдал от долгого жаркого лета, попав под сокрушительную горячую волну, но теперь волна спала, благодаря нашествию прохладного чистого воздуха из Канады — у них это, очевидно, фирменное блюдо.

В моем магазине, естественно, установлен кондиционер, так что тут не самое плохое место для существования даже в адскую жару. Но жара может отбить у покупателей желание ходить по букинистическим магазинам, даже если этот магазин предлагает вполне комфортные условия, поэтому дела мои последнюю неделю шли ни шатко ни валко.

Прохладная погода вернула книголюбов. Люди потянулись в магазин с самого открытия и время от времени даже приобретали книги. Меня это вполне устраивало, но не могу сказать, что сильно расстроился бы, если бы они этого не делали, поскольку сам я в некотором смысле отсутствовал. Я был за тысячи миль отсюда, в джунглях Венесуэлы, с бесстрашным Редмондом О'Ханлоном.

Точнее, я читал про кандиру, или рыбу-зубочистку, рыбку семейства сомовых, паразитирующую в жабрах и клоаке более крупных рыб. Я читал предыдущую книгу О'Ханлона «В глубь Борнео», и когда в очередной сумке с книгами оказалась «Снова в беде», я решил прочитать ее, прежде чем выкладывать на полку. И вот я читал ее в тишине, вполне приличествующей, как мне казалось, книжному магазину, когда мне на плечо легла чья-то рука. Я поднял голову, чтобы посмотреть на владельца руки. Им оказалась женщина — худенькая, темноволосая, лет тридцати, и ее продолговатое лицо было воплощением озабоченности.

— Не хотела вас беспокоить, — произнесла она, — но вы хорошо себя чувствуете?

— Да, — ответил я. Похоже, я не убедил ее, и даже понял почему. Я и сам ощутил, что моему голосу не хватает уверенности.

— У вас такой встревоженный вид… и даже испуганный.

— Почему вы так решили?

— По звукам, которые вы издавали.

— Я издавал звуки? Даже не заметил. Наверное, бормотал во сне… хотя я не спал.

— Да.

— Я увлекся книжкой. Видимо, это в какой-то мере схожее состояние. А какие звуки я издавал?

Она склонила голову набок. Я успел рассмотреть, что она очень привлекательна и на несколько лет старше, чем мне сперва показалось. Скорее, тридцать с хвостиком. На ней были джинсы в обтяжку и мужская белая рубашка к вечернему костюму. Каштановые волосы забраны в конский хвост, что и делало ее на первый взгляд чуть помоложе.

— Тревожные звуки.

— Тревожные?

— Не нахожу другого слова, чтобы их описать. Ар-р-р-р-р — вот так приблизительно.

— Ар-р-р-р-р?

— Да, но скорее так: ар-р-р-р-р, будто пытаетесь выдавить слово, когда вас душат.

— О-о.

— И вы произнесли это несколько раз. А еще один раз воскликнули «о господи!» — словно в ужасе.

— Да, — признался я, — вспоминаю, что я мысленно произносил и «ар-р-р-р-р», и «о господи», но даже не подозревал, что делаю это вслух.

— Понятно.

Но я был уверен, что ей ничего не понятно. Она по-прежнему разглядывала меня с любопытством психиатра и была, на мой взгляд, слишком привлекательна, чтобы я мог позволить ей думать, что у меня не все дома.

— Вот, — сказал я, протягивая ей книгу. — Прочитайте этот абзац.

— Прочитать?

— Пожалуйста.

— Ну что ж. — Она прокашлялась. — «На Амазонке, если вам, скажем, придется слишком много выпить и вы по небрежности решите во время купания облегчить мочевой пузырь, любая бездомная кандиру…» Кандиру?

Я кивнул. Я полагал, что она прочтет этот абзац про себя, не вслух, но не смог придумать, как бы поизящнее ей это предложить. К тому же оказалось, что она хорошо читает — с чувством, с выражением. Мои прочие посетители, уже встревоженные теми звуками, которые я издавал, и нашей последующей беседой, как по команде прекратили свои занятия и обратились в слух.

— «Любая бездомная кандиру…» Надеюсь, я правильно делаю ударение?«…привлеченная запахом, посчитает вас большой рыбой, поспешит по струе мочевой кислоты проникнуть к вам в уретру, как червяк в норку, и, растопырив жаберные крышки, выставит ретрошипы…» Ретрошипы?.. «И тут уже ничего не поделаешь. Болезненные ощущения непередаваемы. Вы спешите в больницу, пока не лопнул мочевой пузырь. Вы требуете, чтобы хирург отрезал вам пенис…»

Она с несколько озадаченным видом закрыла книгу и положила на разделявший нас прилавок. И тут все мои посетители начали перемещаться к выходу. Один мужчина при этом даже прикрывал пах ладонью. Другие, может, и не столь впечатлительные, тем не менее тоже были явно настроены убраться подальше даже от самой мысли о подобном несчастье.

— Какой ужас, — сказала она.

— Да, после этого мало кто захочет лететь на Амазонку.

— Или вообще заходить в любую реку, — подхватила она. — Или входить в бассейн.

— Это может вообще отвадить человека от воды, — согласился я. — Может, я даже брошу пить воду.

— И вас трудно винить. Кстати, что означает это слово?

— Э-э…

— Не «пенис», разумеется. «Ретрошипы». Что значит «ретрошипы»? Как-то мне не встречалось такое слово.

— По-моему, это те, что скошены назад, как жало у рыболовного крючка. Так что их нельзя извлечь тем же способом, каким они вонзились.

— Я примерно так и подумала, просто слово для меня новое. От одной мысли делается дурно, не правда ли? У вас и сейчас такое выражение, словно вы произносите страшное «ар-р-р-р».

— Правда? Не удивительно. Очень ар-р-рр мысль.

— И не говорите. Наверное, самый страшный кошмар для любого мужчины. А вот интересно, как это для девушек?

— Для девушек?

— Я что-то не так сказала? Вы предпочитаете женщин?

— Почти всему, — согласился я, — и это одна из причин, по которой мне не хотелось бы встречаться с кандиру. Но я был не вполне политкорректен. Как бы вы ни сказали — девушки или женщины, — не думаю, что у них есть основания опасаться кандиру.