– А если объект – живое существо? – поинтересовался мистер Дануорти.

– Разве только безвредные бактерии, все остальное вряд ли. Воздействие живых организмов на континуум на несколько порядков выше, чем неодушевленных предметов, а у разумных форм жизни соответственно еще выше, ввиду многогранности их взаимодействия. Ну и, разумеется, ничего такого, что может изменить настоящее или будущее – никаких вирусов или микробов.

– С этим ясно, – оборвал его мистер Дануорти. – Давайте вторую теорию.

– Вторая теория Фудзисаки состоит в том, что диссонансы возможны, однако у континуума имеется встроенный страховочный механизм.

– Сдвиги, – кивнул мистер Дануорти.

– Да. Сдвиг предотвращает практически любой возможный диссонанс, перемещая путешественника во времени подальше от опасного места. Однако, по теории Фудзисаки, величина сдвигов ограничена, и когда ее оказывается недостаточно, чтобы предотвратить парахронизм, возникает диссонанс.

– И как он выражается?

– Теоретически он меняет ход истории вплоть до уничтожения Вселенной в случае совсем уж кардинальных перемен, но в современной сети на этот счет предусмотрена защита. Узнав о такой опасности, сеть настроили закрываться автоматически, как только сдвиги начнут достигать критических величин. Фудзисаки же утверждает, что в случае возникновения диссонанса (хотя это в принципе невозможно) включатся другие защитные механизмы, исправляющие сбой. Проявляются они, – Ти-Джей заскользил взглядом по своим заметкам, – «как резкий рост сдвигов вокруг диссонансного очага и увеличение числа случайных совпадений…»

– В Ковентри никаких совпадений не отмечалось? – повернулся ко мне мистер Дануорти.

– Нет.

– На барахолках тоже?

Я покачал головой. А ведь как было бы здорово совершенно случайно наткнуться на епископский пенек где-нибудь между кокосовым тиром и розыгрышем сливового пирога…

– Еще признаки имеются? – спросил мистер Дануорти у Ти-Джея.

– Рост сдвигов в периферийных темпоральных областях.

– Размеры периферийных областей?

Ти-Джей задумчиво пожевал губу.

– Фудзисаки считает, что для исправления диссонанса хватает пятидесяти лет, но это ведь все в теории…

– Еще признаки?

– В самых серьезных случаях – неполадки в работе сети.

– Какого рода?

– Сеть не откроется, – нахмурился Ти-Джей. – Либо возникнет раскоординация с пунктом назначения. Хотя, по мнению Фудзисаки, это статистически маловероятно, и континуум обладает большим запасом прочности, иначе давно бы уже распался.

– А если диссонанс точно случился, но резкого скачка в сдвигах нет? – допытывался Дануорти. – Значит ли это, что диссонанс сгладился, не успев отразиться на континууме?

– Выходит, что так, – кивнул Ти-Джей. – Иначе без крупных сдвигов бы не обошлось.

– Отлично. Спасибо за службу, мичман Клепперман! – Мистер Дануорти подошел к серафиме, которая сердито барабанила по клавишам пульта. – Цербер, мне нужен список всех перебросок в 1880-е – 90-е с указанием величины сдвига и нормативных параметров.

– Я Уордер, – поправила его серафима. – И я сейчас не могу. У меня стыковка.

– Стыковка подождет. – Он вернулся к Ти-Джею. – Льюис, а вас я попрошу отследить все нетипичные взбрыки.

По крайней мере так я расслышал. В ушах у меня снова завыла сирена, к которой примешивалось размеренное бабаханье зениток.

– И перегрызки.

– Да, сэр, – пообещал Ти-Джей и вышел.

– Финч, где каска? – спросил мистер Дануорти.

– Все здесь, у него, – ответил Финч, хотя никакой каски на мне не было, только белые фланелевые брюки и жилет. Тем более каска – это для Второй мировой, викторианцам полагались другие головные уборы. Шляпы, цилиндры и еще такие жесткие круглые, как они назывались? На букву «Н».

Надо мной склонилась серафима (выходит, я снова уселся) и подняла примерять пиджаки.

– Руку сюда! – скомандовала она, втискивая меня в коричнево-полосатый. – Другую, правую.

– Рукава коротковаты, – отметил я, глядя на торчащие запястья.

– Как вас зовут?

– Что? – Я попытался сообразить, какая связь между моим именем и короткими рукавами.

– Имя-фамилия! – рявкнула она, сдергивая коричнево-полосатый и напяливая на меня красный.

– Нед Генри. – В красном руки утонули до кончиков пальцев.

– Хорошо, – одобрила серафима, вытряхивая меня из красного и вручая белый с синим. – Не придется изобретать для вас подходящее эпохе имя. – Она одернула рукава. – Пойдет. Постарайтесь обойтись без купания в Темзе, мне некогда искать еще костюмы. – Она нахлобучила мне на голову соломенное канотье.

– Да, шляпа имеется, мистер Дануорти, вы были правы, – сказал я, но профессора рядом не оказалось. Финча тоже, а серафима уже выбивала пулеметную дробь на пульте.

– Бадри, паразит, все не возвращается! Оставил меня тут одну, хоть разорвись. Координаты задай, костюмы разыщи, историк уже битый час ждет в сети, пока я его перекину обратно… Так что с вашей срочной переброской вполне можно и повременить, поскольку незамужних девиц повсюду сопровождали компаньонки – как правило, кузины или тетушки… старые девы, и до самой помолвки им не позволялось оставаться с мужчиной наедине… Нед, сосредоточьтесь!

– Я слушаю, – встрепенулся я. – Незамужних девиц повсюду сопровождали компаньонки.

– А ведь я с самого начала говорил, что затея сомнительна, – вставил невесть откуда взявшийся рядом Финч.

– Больше отправить некого, – вздохнул мистер Дануорти. – Нед, слушайте внимательно. Вот что вам нужно сделать: вы попадете в седьмое июня 1888 года, в десять часов утра. Река будет слева от десертной вилки, которая используется для пирожных и сладкого. Для десертов типа Мачингс-Энд пригодится также десертный нож и…

Нож. Нужды. Наяды! Вот как они назывались! Гилас и наяды. Он пошел к воде набрать кувшин, и они утянули его за собой на дно, в самую глубину, обвивая струящимися волосами и рукавами.

– Главное – верните, а дальше занимайтесь чем душе угодно. Две недели в полном вашем распоряжении. Можете кататься по реке, можете справа от десертной тарелки, лезвием вверх. – Мистер Дануорти хлопнул меня по плечу. – Поняли?

– Что? – переспросил я, но он уже не слушал. Он смотрел на сеть. Оттуда донесся громкий гул, заглушающий даже зенитки, и занавеси начали опускаться.

– Это что такое? – возмущенно обернулся он к серафиме.

– Стыковка, – ответила она, барабаня по клавишам. – Не могла же я оставить его болтаться там до завтра. Вытащу и сразу вас переброшу.

– Хорошо, – кивнул мистер Дануорти и снова хлопнул меня по плечу. – Я на вас рассчитываю, Нед, – донеслось до меня сквозь гул.