Кисейные занавеси опустились до пола и легли мягкими складками. Гул становился все пронзительнее, пока не слился с сиреной, сгустившийся воздух замерцал, и в сети возник Каррадерс, который тут же запутался в складках, пытаясь выбраться.

– Стойте смирно, подождите, пока поднимется полог, – велела серафима, щелкая кнопками. Занавеси приподнялись до колена и замерли.

– Куда еще-то ждать? – выныривая из-под них, рявкнул Каррадерс. – Я два часа там проторчал! Где вас черти носили?

Выпутавшись, он, прихрамывая, двинулся к пульту. Весь в грязи, одного сапога не хватает, на псевдоформенной штанине зияет дыра и болтается полуоторванный лоскут.

– Какого дьявола вы не забрали меня сразу же после установления привязки? Знали ведь, где я очутился!

– Меня отвлекли, – заявила серафима, сердито косясь на мистера Дануорти и воинственно скрещивая руки на груди. – Где ваш сапог?

– В зубах этой бешеной псины! Повезло еще, что ногу не оттяпала.

– Это был подлинный вэпээсный веллингтон, – вздохнула серафима. – А с формой вы что сотворили?

– С формой? Да ничего особенного, просто битых два часа спасал свою шкуру. Меня выкинуло все на то же треклятое кабачковое поле. Только на этот раз, видимо, позже, чем в предыдущий, потому что фермерша меня там уже поджидала. С собаками. Целую свору собрала – в рамках помощи фронту. По всему Уорвикширу небось клянчила… А ты что здесь делаешь? – Каррадерс вытаращил глаза, увидев меня, и похромал навстречу. – Ты же должен быть в лечебнице.

– Я отправляюсь в 1888-й.

– Просил ведь сестру не говорить леди Шрапнелл, что ты снова тут, – с досадой буркнул он. – Зачем она шлет тебя в девятнадцатый? Это насчет той пра-прабабки?

– Пра-пра-пра-пра, – уточнил я. – Нет, она ни при чем. Врач прописал две недели строгого постельного режима, вот мистер Дануорти и устроил мне отдых.

– Не получится, – покачал головой Каррадерс. – Ты должен вернуться в Ковентри искать епископский пенек.

– Я этим и занимался, ты сам меня оттуда выпихнул. Припоминаешь?

– А что было делать? Ты нес феерический бред – про благородного пса, лучшего друга человека на поле брани и у домашнего очага. На вот, полюбуйся, что сделал твой лучший друг! – Он помахал полуоторванным лоскутом комбинезона. – На поле брани! Этот благороднейший соратник чуть инвалидом меня не оставил. Когда тебя ждать обратно?

– Сестра сказала, две недели никаких перебросок. Зачем было сдавать меня в лечебницу, если я нужен в Ковентри?

– Я думал, они обойдутся уколом или таблеткой. Кто знал, что тебе запретят переброски… Как же ты теперь будешь искать епископский пенек?

– А ты его не нашел после моего отбытия?

– Я даже до собора не добрался. Весь день бьюсь, дальше кабачковых полей не пускает. Треклятые сдвиги…

– Сдвиги? – вскинулся мистер Дануорти. – Увеличилась величина сдвигов?

– Я ведь вам говорил, – напомнил я. – Кабачковое поле.

– Какое-какое?

– На полдороге к Бирмингему. С собаками.

– Я не могу попасть к Ковентрийскому собору в пятнадцатое число, сэр, – объяснил Каррадерс. – Только за сегодня из четырех попыток самая близкая – восьмое декабря. Нед пока подобрался ближе всех, поэтому я и хочу, чтобы он вернулся и еще раз покопался на развалинах в поисках епископского пенька.

Мистер Дануорти в недоумении наморщил лоб.

– А не проще ли искать пенек еще до налета, четырнадцатого числа?

– Вот этим мы две недели и занимаемся, – ответил Каррадерс. – Леди Шрапнелл велела выяснить, находился ли он в соборе во время бомбежки, поэтому изначально переброска предполагалась в без четверти восемь, как раз к началу налета. Но мы постоянно промахиваемся. Либо день не тот, либо время тютелька в тютельку, но в шестидесяти милях от нужного места, посреди кабачкового поля. – Он кивнул на свою заляпанную грязью форму.

– Мы? – нахмурился Дануорти. – И сколько вас таких уже промахивалось?

– Шестеро. Нет, семеро, – посчитал Каррадерс. – Все, кто не был занят на других заданиях.

– Насколько я знаю, посылали всех по очереди, – вставил я. – Поэтому меня и сорвали с барахолок.

– А с ними что?

– Да ничего особенного, это такая церковная ярмарка, где продают всякое ненужное барахло, в основном купленное на прошлом благотворительном базаре, и еще разное рукоделие. Чайные коробочки, вышитые игольницы, перочистки…

– Что такое благотворительный базар, я знаю, – прервал меня мистер Дануорти. – Я спрашиваю, были ли сдвиги на этих заданиях.

– Не больше обычного, – покачал головой я. – Разве что пространственные, не дающие заметить меня в момент появления – обычно меня выбрасывало где-нибудь за домом священника или чайным шатром.

Дануорти резко повернулся к Каррадерсу.

– А на сколько сдвигались ковентрийские переброски? Когда все-таки удавалось переместиться именно в Ковентри.

– По-разному. Паульсон вот попал в двадцать восьмое ноября. – Каррадерс помолчал, подсчитывая. – В среднем получается около суток. Самое близкое, куда удалось прорваться, – пятнадцатое днем, а теперь я даже туда не могу попасть. Поэтому мне нужен Нед. Новенький еще там, и вряд ли он знает, как возвращаться. Мало ли каких дров без присмотра наломает.

– Да уж… – пробормотал мистер Дануорти. – Скажите, увеличение сдвигов отмечается на всех перебросках или только на ковентрийских? – спросил он у серафимы.

– Понятия не имею. Я костюмер. Я всего лишь замещаю Бадри. Это он оператор сети.

– Бадри, точно! – воодушевился мистер Дануорти. – Замечательно! Где Бадри?

– С леди Шрапнелл, сэр, – ответил Финч. – И боюсь, они оба скоро будут тут.

Мистер Дануорти словно не слышал.

– За то время, что вы его замещаете, – продолжал он расспрашивать Уордер, – проводились ли переброски куда-то еще, кроме окрестностей собора четырнадцатого ноября 1940 года?

– Да, одна. В Лондон.

– И какой там вышел сдвиг?

Серафима, судя по выражению лица, хотела отрезать: «Мне некогда!» – но передумала и замолотила по клавишам.

– Пространственный – нулевой. Временной – восемь минут.

– Значит, дело в Ковентри, – задумчиво проговорил мистер Дануорти себе под нос. – Восемь минут вперед или назад?

– Назад.

Он повернулся к Каррадерсу.

– Вы пробовали перемещаться в Ковентри пораньше и дождаться бомбежки уже там?

– Да, сэр. Всех перекидывало на более позднее время.

Мистер Дануорти снял очки, пристально изучил их и нацепил обратно.

– Сдвиги получаются разными или последовательно увеличиваются?