— Я надеюсь на твое благоразумие, девушка, — холодно произнес перфектум, опустив взгляд к Инге. — Просто скажи мне, где находится Приют и я отпущу тебя и твоих друзей. Мне нужен только Таир, вы меня мало волнуете. — продолжал он, не двигаясь с места, устремив на девушку тяжелый взгляд.

Вынужденная отклонить голову назад, чтобы смотреть в его лицо, Инга просто не сдержалась, несколько нервно улыбнувшись краешком губ. Она ни на мгновение не поверила, что даже ответь она на вопрос, их бы отпустили живыми.

— Я, как и мои друзья, ничего не сможем вам ответить. Мы не ориентируемся в городе. — ответила она спокойным, глядя на него чуть печальным взглядом ясных голубых глаз.

Поведя плечом, словно подводя итог, она лишь скрестила на груди руки.

Печально вздохнув, перфектум сокрушенно покачал головой.

— Что же, попытаться следовало, — опустив голову, будто пребывал в глубокой задумчивости, мужчина медленно прошелся по комнате, остановившись у кресла.

Проведя подушечками пальцев по краю кресла, Аделар поднял взгляд к блондинке и криво усмехнулся.

— Жаль будет портить такую красоту, но, может ты что-нибудь вспомнишь… — медленно произнес мужчина и сделал жест рукой, чтобы стражник стражник, до этого неподвижно застывший у двери, схватил девушку за плечи и потащил к креслу.

Дернувшись, Инга машинально попыталась освободиться, но успехом попытка не увенчалась. Встряхнув ее, заставляя успокоиться, девушку без всяких церемоний усадили в кресло.

— Проклятье, да знаю я, не знаю я дороги! — едва заметно нахмурившись, девушка попыталась освободиться, но тяжелая рука, что снова легла на плечо, вернув ее на место.

И только когда на запястьях, затянулись ремни, надежно фиксируя ее на месте Инга ощутила холодок, скользнувший по спине. Глубоко вдохнув, девушка сжала ладони, подняв взгляд к Аделару, чувствуя, как где-то в глубине души разгорается гнев. На него, на весь этот дурацкий мир, за то, что ее мир, ее планы пошли прахом. И если минутой позже она напоминала беззащитную бабочку, гнев, полыхнувший в голубых глазах сравнял ее с молодым кречетом, попавшим в сети охотника.

— Тогда говори, что знаешь, — став за спинкой кресла, негромко произнес перфектум, положив руки на плечи девушки и легонько сжав их. — Все, что угодно, — склонившись к ней, прошептал он, обдавая девушку горячим дыханием. — Как попали сюда, зачем и что вы собирались делать. — Посмотрим, может что-то из того, что ты скажешь будет достаточно веским, чтобы мне не пришлось пачкать руки.

По мере того, как мужчина говорил, руки его все сильнее сжимали плечи девушки. Сжимал, как тиски капкана.

Прикосновение горячих рук мужчины отозвалось дрожью во всем теле. Его жар пронизывал до самой души, парализовал, заставляя сердце бешено трепетать в груди. Чувствуя, что от волнения пересохли губы, Инга судорожно сглотнула.

— Мы праздновали, уснули. Проснулись уже в ваших застенках. Судя по словам Таира мы умерли в нашем мире. Это все. — четко ответила она, глубоко вдохнув, девушка едва сдержала желание отклонить голову в сторону, подальше от обжигающего дыхания перфекта. — Мы собирались просто отметить наступление Нового года, сюда попадать мы уж точно не собирались. Менять век развития науки и техники на темные и отсталые времена я не стала бы даже за отдельную доплату, — прерывисто отозвалась она, даже понимая, что лучше было бы молчать.

Но от волнения мысли никак не желали собираться в кучку. Они метались, сталкиваясь в совершенно хаотичном порядке.

— Поразительно. — Перфектум резко разжал руки и отступил на шаг назад. — Это или чрезвычайная смелость, или тупость — так говорить со мной.

Чуть склонив голову на бок, мужчина рассматривал девушку, медленно нарезая вокруг нее круги, пока, наконец, не остановился точно напротив нее так, чтобы пленница могла видеть его лицо, а он — ее.

— Милая бабочка, — подавшись вперед, мужчина уперся ладонями в края кресла и теперь его лицо было на уровне с ее. — Будешь продолжать говорить со мной в таком тоне, — мужчина еще подался вперед, лица их почти соприкоснулись и девушка могла ощутить аромат шалфея, мяты и полыни, исходящий от мужчины. — Я обрежу твои крылышки.

Какое-то мгновение Аделар, прищурившись, смотрел в ее голубые глаза, а потом резко отстранился.

— Жаль, что вы — трое, оказались бесполезными, — четко проговорил он, глядя куда-то мимо девушки. — Может черноглазая подруга Таира окажется более осведомленной.

Задумчиво покачав головой, мужчина медленно сложил руки в жесте молитвы, а после — переплел пальцы в замок на груди. О, перфектум знал, что так просто, как эти трое цыганка не заговорит. Бродяжки были готовы умереть за своего предводителя, но может маленькая змейка окажется сговорчивее, чем те из ее собратьев, кто побывал в застенках пыточной раньше. Кто знает…

Холодный аромат с легкой ноткой горчинки на мгновение окутал девушку, когда префектум оказался слишком близко. Этот аромат оглушал, создавая странную иллюзию свободы.

Губ девушки на мгновение коснулась легкая, невеселая усмешка. Чувство свободы? Здесь? Будучи привязанной к месту. Покачав головой, девушка только на миг прикрыла глаза, после чего глубоко вдохнула.

— Она не скажет ничего, а если и скажет — Таира вы все равно не поймаете. Он не дурак и люди его любят. Даже узнайте вы где убежище его там уже не будет. — поведя плечом, она склонила голову к плечу, остановив взгляд на темной фигуре.

Какое-то мгновение она еще колебалась. Стоило бы замолчать, стоило бы не быть слишком храброй, ведь и правда рисковала «крылышками», но…

— А врать вам не к лицу… Вы не отпустили бы нас, даже принеси мы вам голову Таира на блюде, — все же произнесла она, не опуская взгляда.

Одновременно она отвлеченно пыталась представить, каково это: гореть живьем…

«Наверняка жутко больно…» — рассеянно подумала Инга, вспоминая, как когда-то в детстве обожгла руку, когда с друзьями жарила шашлыки. Тогда она не ревела из чистого упрямства, но прекрасно помнила, каким жутким было мимолетное прикосновение рыжего язычка огня.

Воспоминание было до того ярким, что Инга невольно вздрогнула, чувствуя разгорающийся в груди страх и гнев. Несправедливость, которой она ничего не могла противопоставить раздражала, заставляла ярче полыхать взгляд и судорожно сжимать ладони на подлокотниках страшного кресла.

— Правосудие божественного уровня: вы ненавидите Таира, так давайте убивать и нас, тех, кто ничего вам не сделал! — чуть повысив голос бросила она.

Стоило замолчать. Стоило сжать губы и не издавать не звука, но огонек, что медленно разгорался в душе уверенно вел ее вперед, неумолимо приближая уже к настоящему костру.

— Ты не права, девушка, — холодно возразил перфектум, стоя к ней спиной. — Я ненавижу всех вас.