— Ты давно ела? Спала? — оглядел ее внимательно. Лена нахмурилась, прикусив нижнюю губу. Складывалось впечатление, словно ей неудобно говорить со мной об этом. И это дико бесило. Она не должна ничего стыдиться рядом со мной. Тем более своей усталости.

— Лежи, не вставай, — пресёк ее попытку подняться. Выудив из кармана халата телефон, набрал старшую медсестру.

— Катя, сделай услугу. Можешь организовать мне крепкий чай и что-нибудь на перекус?

Лена метнула в меня недовольным взглядом, а я сбросил вызов.

— Тебе нужно поесть, у тебя сахар упал. Придешь в себя, а потом можешь снова начинать вести себя как заноза…

— Кто бы говорил о занозах, — сощурилась хмуро, но послушно осталась на месте. Я знал, останься рядом с ней в непосредственной близости еще пару секунд, не выдержу и не посмотрю на ее состояние. Накинусь зверем голодным, и хрен куда отпущу от себя. Поэтому поднялся со стула и подошёл к столу. Нужно было просмотреть принесенные утром анализы пациентов. Пока изучал документы, украдкой следил за Леной. Ее спокойствия хватило ровно на пару минут.

— Переведи меня в другое отделение. Отдай обратно в гинекологию, — произнесла Рыбка, я лишь ухмыльнулся. Так и знал, что она не сможет долго держать себя в руках. Хотел было ответить, но тут открылась дверь, и в кабинет вошла Катя с подносом в руках.

— Спасибо, Катюш, — улыбнулся, когда медсестра оставила еду у меня на столе. Девушка удивленно покосилась на лежащую на диване Лену.

— Ты можешь идти, — осек ее. Меня злило всеобщее любопытство в больнице к моей собственной персоне. Но обычно я на это смотрю сквозь пальцы. Но пускать сплетни об этой девушке не дам.

Поставив еду на журнальный столик, придвинул его к дивану. Лена уселась, свесив вниз ноги, и принялась за еду.

Я устроился напротив. Не мог отвести от нее глаз, хотя понимал, что не должен пялиться или как-то показывать свой интерес. Эта девочка — словно зверек дикий. С ней нужно соблюдать осторожность. Если зазеваешься, откусит по локоть руки, и не заметишь. Но самое смешное то, что я не прочь быть съеденным этой чертовкой.

К тому времени, как чашка с напитком опустела, щеки девушки приобрели розоватый оттенок.

— А теперь поговорим, — улыбнулся, сложив руки перед собой. Всем видом давая ей понять, что разговора не избежать. Не думает же она, что я не стану поднимать тему той ночи в клубе.

— Послушай, давай только без этого…

— Нет уж, Рыбка, не выйдет. Если не хочешь, я немного порассуждаю, — она заерзала на месте, а я понял, что действую в нужном направлении.

— Ты воруешь мою тачку… — начал перечислять, загибая на руке пальцы. — Потом я нахожу тебя в клубе для извращенцев, где мы проводим охренительную ночь… А потом ты снова пропадаешь, и когда я уже не думаю тебя найти, ты появляешься в клинике, как практикант… — подаюсь к ней. Близко. Ее губы в опасной близости от меня. Ее запах дурманит. Лена напряжена, но не отстраняется, глаз с меня не сводит. Она думает, что сейчас будет что-то большее. Поцелуй или касание. Более того, она ждет этого, хотя не хочет сознаваться самой себе. Но я не собираюсь так быстро давать ей это.

— Так кто ты, Рыбка? Избалованная мажорка, решившая поиграть, или обычная шлюха? — вздёргиваю бровью. Ее глаза вспыхивают гневом. Отстраняюсь, улыбаясь тому, как быстро выходит вывести ее из равновесия. Вот они — ее настоящие эмоции. Вот она — моя чертовка. Горячая, дерзкая, способная на все. А не та забитая мышка, что ходила тенью весь сегодняшний день.

— А тебе как больше нравится? — ее голос звучал едко, а взгляд девушки обжигал холодом. — Как хочешь, так и думай обо мне, доктор. Мне плевать.

Слово «доктор» она произнесла с таким презрением, что на какую-то долю секунды я почувствовал себя ущербным.

— Твои попытки закрыться смешны, Рыбка. Это дело времени — когда ты раскроешься вся… целиком.

— Послушай меня, Максим… Вениаминович, — подалась немного вперед. Выглядела она сейчас крайне возбуждающе. Воинственная амазонка.

— Еще раз прикоснешься ко мне без моего на то согласия, пеняй на себя. Жарко будет всем. А еще лучше, давай не будем разжигать конфликт, а мирно разойдемся. Переведи меня в другое отделение. И дело с концом.

Сделал вид, словно задумался.

— Нет. Я не привык делиться такими горячими цыпочками, — улыбнулся, убрав спадающую на лицо прядь ее волос.

— Арр, — зарычала в сердцах, отвернулась. А я кайфовал от каждой ее эмоции, от каждого грубого слова. Эта девочка — настоящий наркотик.

— Пойдем, я тебя домой подброшу. В таком состоянии нельзя на транспорте, — поднялся, скинул с себя халат. Рыбка волком смотрела на меня.

— Я никуда не пойду с тобой, — отчеканила каждое слово.

— Думаешь, меня интересует твое мнение? — ухмыльнулся, убрав форму в шкаф. Когда я снова посмотрел на нее, Лена лежала на диване, играя роль больной.

— Я не могу идти, ты разве не видишь? Я еще полежу, а ты иди, — она накрыла ладонью глаза. Да уж. Актриса из нее та еще.

— Хорошо.

Приблизившись, подхватываю ее на руки и направляюсь к выходу. Распахнув глаза, она с ужасом озирается по сторонам, вцепившись в мои плечи ногтями.

— Ты что творишь?! Все увидят! — шипит яростно, потому что мы уже в коридоре. Пожимаю плечами.

— Я оказываю помощь больной, плевать мне, что там увидят.

Лена жмурится. Но, видимо, поняв, что скандалом сделает себе только хуже, покорно прижимается ко мне. Пока я несу ее по коридору, она затихает, прячет лицо у меня на груди. Боится, что кто-то увидит, стесняется. Вот только уже смена давно закончилась, в больнице только дежурные, и вряд ли мы кого-то встретим. Но я думаю совсем о другом. Она снова удивляет меня. Только что, в кабинете, была такой храброй, такой дерзкой. А тут… волнуется, тушуется. Каждую секунду разная… Что с ней не так?

Мы выходим на парковку. Я устраиваю ее на переднем сиденье, захлопываю дверь, и в этот момент слышу голос друга.

— Макс!

Обернувшись, вижу Адама, стоящего у входа. Сделав затяжку, выбрасывает сигарету и быстрым шагом направляется ко мне.

— Привет, брат, — пожимает руку.

— Какими судьбами здесь?

— Слушай, поговорить нужно.

— Черт, брат, сейчас не время немного. В моей машине настоящая тигрица, так что…

— Где? — хмурится Ад, смотря поверх моего плеча. — Я никого не вижу.

Оборачиваюсь, уже понимая свою оплошность. Бл*дь. Салон пуст, а пассажирская дверца открыта. Сбежала, чертовка. В третий раз. Что ж, хочет такой игры? Она ее получит.

Лена

Стоило переступить порог квартиры, усталость накрыла с головой. А еще этот одурманивающий запах еды проникал в легкие, заставляя желудок жалобно урчать. Единственная еда за сегодня — чашка чая и бутерброд с сыром, принесенный мне Катей по просьбе этого дубины доктора. При воспоминании о хирурге тут же голова отозвалась ноющей болью. Вот уж точно, беда на мою голову. Надо же было мне попасть именно в его клинику на практику! И упрямый какой, гад! Нет бы — разойтись мирно, прислушаться ко мне. Нет, издевается, испытывает.