— Ну и? Будем играть в злую госпожу? — спрашивает, изогнув бровь. Черт! Он с ума меня сведет! Отпускаю его, но к своему счастью, получается немного отстраниться.

— Послушай меня. Не надо этого, — пытаюсь снова и снова воззвать к его разуму. — Я предлагала тебе перевести меня в другой отдел, но ты не стал. Та ночь была ошибкой, как и моя практика у тебя, слышишь?

— Ой ли? — смеется, снова прижимая меня к себе. Зарывается носом в волосы, целует мои плечи.

— Поверь, если бы я знала, что под маской твоя противная физиономия, я бы лучше Волка выбрала, — едва не плачу от бессилия.

— Ты врешь, девочка. Мы оба это знаем, — ухмыляется довольно, продолжая свои пытки. Его пальцы скользят по кромке платья, оттягивают его вниз, оголяя грудь.

— Ты тянулась ко мне. И в той гребаной комнате для тебя, как и для меня, никого не существовало, — говоря это, он играет с моим соском. Его пальцы кружат вокруг твердой горошины, стискивают ее, вырывая из моей груди стон.

— Тебе кажется. Потому что ты совсем не в моем вкусе, — я держусь из последних сил. Не могу отстраниться, не могу закрыться от него. Он словно наркотик. Уже попал в мои вены и затапливает дурманом. Но мысли о Славике. Который сейчас за дверью, злой и раненый… Они позволяют мне не забывать о злости к Евграфову. Они позволяют держаться.

— Ты мне не нужен, ясно?! Давай не будем путать больницу и тот трах. Да и вообще про трах можешь забыть. Не было его.

— Не могу… — кажется, он совсем не слышит меня. — Вряд ли смогу забыть… — шепчет, лаская языком мою грудь. Его рука оттягивает кромку трусиков.

— Не смогу забыть вот эту родинку, — он ведет по правой стороне лобка, с точностью останавливаясь на месте небольшого пятнышка на моей коже. Жар разливается по телу. Ненавижу его. Ненавижу!

— Может, ты и крутой хирург, Евграфов, но крутым пикапером тебе не быть. Прости. Твои потуги смешны. Оставь их для молоденьких практиканток.

— Тише, Рыбка моя. Поменьше грязных слов, — смеется, обдавая горячим дыханием мою кожу, вжимаясь в меня бедрами. Черт, все грозит выйти из-под контроля. И я не могу этого допустить.

— А то жалеть будешь, когда сохнуть по мне начнешь.

— Я? — смешок слетает с губ.

— Ты все равно моей будешь, Лена-а-а, — протягивает, не обращая внимания на мои слова. — И больше ничьей.

— Не смеши…

Он вдруг отстраняется. В один момент его пальцы больше не ласкают мой клитор, его губы не истязают мою грудь. Я не чувствую его раздражающего тепла, его твердости тела и запаха парфюма и алкоголя. Низкий тембр его голоса больше не заставляет мою кожу покрываться мурашками. И первое, что мне хочется сделать — вернуть все обратно. Но я остаюсь на месте, силясь остыть.

— И делать для этого я ничего не буду. Ты сама ко мне придешь, милая… — он складывает на груди руки. А меня отпускает. Мысли становятся трезвыми, и я снова вспоминаю о Славике. И о своей злости на этого придурка. Делаю шаг вперед, впиваюсь взглядом в его голубые глаза.

— Там в клубе, наедине с тобой… я была не той, кем являюсь. Так что ты не знаешь меня и не имеешь на меня права, от слова «совсем». И если уж так вышло, и мы вынуждены видеться каждый день, давай не будем мешать работу и личное. Тем более личного — нет.

Цежу сквозь зубы каждое слово. Он молчит. Неотрывно смотрит в мои глаза. И что-то происходит в этот момент… Не могу понять, что именно. Но… Если бы я не знала Макса, я бы подумала, будто только что увидела в его глазах всполохи боли. Но, блин, какая боль? Это же придурок доктор, который только что испортил мое свидание мечты.

— Макс, какого черта происходит? — раздается голос бармена. Мужчина приближается к нам. Евграфов продолжает меня удерживать, и теперь его взгляд говорит о том, что ему плевать на мои слова, как и на желания. Он никуда меня не отпустит. Потому что так захотел.

— Адам, иди нах*р со своими нотациями. Дай мне ключи от кабинета, — в голосе хирурга звучала злость.

Бармен бросил на меня взгляд. Ему было интересно, что я думаю насчет этого. И я посмотрела на него так красноречиво.

— Там мой парень, на улице. Он ждет меня, — обратилась к Адаму. Мужчина просто кивнул. Резко приблизившись к нам, положил свою ладонь поверх руки Максима, удерживающей меня.

— Отпусти ее. Девушка хочет уйти, — произнес бармен серьезным тоном. — Макс, пойдем, выпьем. И ты мне расскажешь, что за х*рня в твоей башке…

— Девушка сама не знает, чего она хочет. Так что нет, она остается со мной, — усмехнулся Евграфов, с вызовом посмотрев на бармена. Все произошло так резко. В один момент хирург держал меня, а в другой я уже была на свободе, а рука Евграфова была заломлена барменом. Ну и здоровяк этот Адам — так легко скрутить этого бугая.

— Уходи, — прорычал бармен, силясь удержать разозленного доктора. Его напряженный голос привел меня в чувства. И не тратя ни секунды времени, я ломанулась к выходу. Распахнув дверь, выбежала наружу.

Славика нигде не было, и мне стало не по себе. Раз за разом я набирала номер его телефона, надеясь на то, что у меня все еще есть шанс все вернуть.

Лена

Я нашла его. Славик ломился в переднюю дверь, пытаясь пробраться ко мне. Он обрадовался, когда увидел меня на улице. Мы поспешили уехать. Мне было не по себе. Парень тоже чувствовал себя крайне подавленно. Он не задавал вопросов, а я и не знала, с чего начать. Врать мне не хотелось, но и правды я сказать не смогла. Так мы и доехали до моего дома в напряженной тишине. Он попросил прощения за испорченный вечер и пообещал завтра позвонить. Я улыбнулась печально. Разве ему нужно извиняться? Во всем виновата я.

Славик даже не попытался поцеловать меня. Я его упустила. Теперь уж точно.

Я была такой расстроенной, такой уставшей. Вырубилась, даже не смыв косметику. Проснулась поздно, пропустив мимо ушей пять звонков будильника. Так что собираться пришлось второпях. До больницы я добралась, опоздав на пять минут. Радовало то, что шеф мой вряд ли станет ругаться. Тем более после вчерашнего. Но как я ошибалась! Постучав, вошла в его кабинет. Евграфов проводил совещание. Выглядел мужчина собранно. По его безупречному виду и не скажешь, что еще ночью он был пьян в стельку.

Тихонечко прошла внутрь, ища свободный стул. Но на половине пути меня остановил его грозный голос.

— Елена Васильевна, а вы сюда зачем пришли?

От такого вопроса я даже в ступор впала. Подняла на мужчину удивленный взгляд. Хотелось придушить его — я все еще была зла на него. Но сейчас… происходила нездоровая ерунда. Я еще не понимала, в чем дело, но мне это уже не нравилось.

— Практику проходить, — ответила первое, что пришло в голову. Ну, а зачем я могу находиться здесь и терпеть присутствие этого товарища?

— Нет, я говорю о том, зачем вы пришли в медицину, в частности — в хирургию, — он окинул меня прищуренным взглядом и откинулся на спинку стула. В глазах дока было столько высокомерия и надменности, что мне стало не по себе. А он продолжал свою атаку.