— Сьюки и Джорджиана, значит? — Хэйвлок сел прямо. — Намедни Мэри навещала кузин и познакомилась там с девушками, только что приехавшими из деревни, которых именно так и звали. Возможно, это те самые…

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Однако, расспросив Хэйвлока поподробнее, Эдмунд узнал, что миссис Уикфорд сняла особняк неподалеку от Блумсбери-сквер и что ее дочь и падчерица подружились с живущими неподалеку кузинами жены Хейвлока.

— Сдается мне, они и без твоего содействия найдут себе нареченных, — заметил Хэйвлок. — Они были представлены ко двору.

— Как? Уже? — изумился Эдмунд, гадая, каким образом миссис Уикфорд удалось этого добиться. И сколько это стоило. И почему Джорджиана сообщила, что ей до конца дней суждено прозябать в нищете?

— Вот что я тебе скажу, — снова заговорил Хэйвлок. — Почему бы мне не попросить Мэри отправить им приглашения на маленький неформальный прием с игрой в карты и ужином, который она задумала организовать?

— Ты правда это сделаешь?

— Да. Сгораю от желания увидеть девушку, которая заставила тебя так волноваться.

— Вовсе она не заставила меня волноваться, как ты изволил выразиться, — возразил он.

— Эш, ты весь пунцовый был, когда ее описывал. И чуть не кричал. Никогда прежде не видел тебя в подобном состоянии, — со смехом заметил Хэйвлок, похлопав Эдмунда по спине.

В настоящий момент Эдмунд и в самом деле испытывал волнение. Потому что через минуту-другую увидит ее. Должно быть, придется поддерживать вежливый разговор, приличествующий гостиной, хотя в действительности ему очень хотелось обсудить выводы, к которым он пришел после их последней встречи. И вопросы, связанные с ее финансовым состоянием, планами на будущее, побуждениями, надеждами…

Он замер на пороге большой парадной залы, внимательно всматриваясь в лица присутствующих в поисках Джорджианы. При этом не мог не вспоминать, что во время их последней встречи ее лицо было залито слезами. Он сам довел ее до такого состояния. И на этот счет тоже придется объясниться. Что он не со зла. Он и подумать не мог, что несколько слов, сказанных, чтобы вернуть ее к суровой действительности, окажут на нее такое воздействие.

Первым он заметил лорда Хейвлока, опирающегося на спинку дивана, на котором расположилась его супруга, погруженная в беседу с леди Чепстоу. Сам Чепстоу, нисколько не смущаясь, расположился прямо на полу, с обожанием глядя на женщину, которую вырвал из лап ее хозяев на одном рождественском приеме и на которой впоследствии женился.

— Не хотите ли вина, сэр? — обратился к Эдмунду очередной безукоризненно одетый лакей, держащий в руке поднос с бокалами. Эдмунд взял один, поздравляя себя с умением сохранять хладнокровие.

— Холодные закуски сервированы на фортепьяно, милорд, — продолжил лакей, жестом указывая на другую комнату, часть которой была видна за открытыми створчатыми дверьми. — Ее светлость намерена не допустить сегодня танцев, — с едва заметной усмешкой пояснил он. — Вы можете пройти к карточным столам, ежели желаете сыграть, а не просто беседовать с другими гостями.

Лакей не виноват, что пришлось прислуживать на приеме, где джентльмены сидят прямо на полу, глупо таращась на своих жен, а музыкальный инструмент превращают в сервировочный столик.

Эдмунд кивнул, соглашаясь с назначенными на вечер «развлечениями», и вошел в комнату.

Тут он увидел Джорджиану. В душе его немедленно вскипела холодная ярость, потому что выглядела она… Он сглотнул. Будь на ее месте любая другая женщина, он сказал бы, что она сногсшибательна. Соблазнительна. Ее волосы стали другими. Их постригли и уложили в замысловатую прическу, так чтобы вьющиеся пряди обрамляли лицо. Но больше всего Эдмунда поразил ее откровенный наряд. Казалось, верхняя часть платья вот-вот соскользнет с нее, обнажив тело, к которому едва льнуло.

На радость всем присутствующим мужчинам.

Несколько мгновений Эдмунд стоял не шевелясь, едва сдерживая порыв стянуть с себя фрак и накинуть ей на плечи, чтобы прикрыть наготу. Как она могла… выставить себя напоказ… в этом несуразном подобии платья? И это после заявления, что ей ненавистна самая мысль о мужчине… лапающем ее… что не желает иных отношений, кроме платонических? Но вот она стоит, демонстрируя свои прелести и будто умоляя каждого присутствующего мужчину подойти и… накинуться на нее.

Одним глотком осушив бокал, Эдмунд со стуком поставил его на первую попавшуюся горизонтальную поверхность. Сейчас он выскажет ей все, что думает!

Если это светские люди именуют «маленьким неформальным приемом», то страшно подумать, как же тогда выглядит большой. Со времени приезда Джорджианы прибыло более пятидесяти пар. Все они пожали руку лорду Хэйвлоку, были представлены его супруге и, взяв по бокалу вина, разбрелись по дому. Среди гостей был один баронет, один виконт и один маркиз.

В виконте, явившемся со своей женой, миссис Уикфорд немедленно разочаровалась, зато приехавший в полном одиночестве маркиз немало ее воодушевил. А когда она узнала, что он к тому же не женат, едва не пустилась в пляс.

Попытки мачехи обратить внимание лорда Ленсборо на Сьюки раздражали Джорджиану, а его холодное пренебрежение заставило поморщиться.

Единственным утешением было то, что Сьюки не стала вешаться ему на шею. Она поспешила к дочерям миссис Пагеттер, Дотти и Лотти, вместе они отправились в дальний конец зала, устроились на диване и принялись хихикать и сплетничать. Джорджиане подобное времяпрепровождение было не по вкусу, да и места на диване для нее все равно не хватило бы. Поэтому она ретировалась под предлогом посещения дамской комнаты.

И оставалась там так долго, как только могла. Как же ужасно находиться среди большого скопления людей, где все друг друга знают! В ее мачехе быстро распознали женщину, которая ни перед чем не остановится в стремлении выдать дочерей замуж.

Если бы только она не вела себя так… откровенно.

Наконец Джорджиана поняла, что пора выходить из дамской комнаты, в противном случае мачеха отправит кого-нибудь узнать, не стало ли ей там плохо. Джорджиана с опасением окинула взглядом огромную парадную залу, выискивая укромный уголок, в котором могла бы спрятаться. В ее отсутствие мачеха расположилась за одним из карточных столов и теперь хмуро играла в вист с мистером Пагеттером. Среди титулованных аристократичных гостей бедняга выглядел таким же потерянным, как и сама Джорджиана. Сев за карты, он, похоже, снова обрел душевное равновесие. Джорджиана решила, что, занимая ее мачеху, он приносит очень большую пользу.

Заставляя себя улыбаться, она зашагала к дивану, на котором сидела Сьюки. Мачеха заметила ее и, одобрительно кивнув, снова с головой ушла в карты. Тогда Джорджиана резко сменила направление, нацелившись на дальний укромный уголок. Едва она прижалась спиной к стене, как лакей у входа возвестил о прибытии очередного гостя:

— Лорд Эшенден!