– Мы просто хотим получить то, что он нам должен! – крикнул Флинн с той стороны удава.

– Плюс доплату за наши неприятности, – добавил Шин.

– Ваши неприятности еще не начались, – предупредил дядя Рик и так распушился, что, казалось, перегородил собой всю прихожую, не пуская змея ни на чешуйку дальше.

– Какой же говорун этот енот, – прошипел Бэзил. – Шшшто-то мне хочетссся выжжжать из него болтливоссссть.

– Если у моего племянника есть долги, я их выплачу, – сказал дядя Рик. – Но только если это был честный заём. Мы оба знаем, что братья Чернохвосты в жизни не выиграли ни ставки по-честному.

– Клевета! – крикнул Флинн Чернохвост.

– Ложь! – подхватил Шин.

– Ложь и клевета! – резюмировал Флинн. Он поднял лапу к небу и произнес нараспев: – Клянусь перед самим Азбаном, что наши игры вдвое честней любых других под Рассеченным Небом.

– Дважды ноль все равно ноль, – ответил дядя Рик.

– Мы математику не изобретали, – не остался в долгу Шин. – Кит проиграл и убежал, не заплатив. Этот факт вернее любой таблицы умножения.

– Я не проиграл! – крикнул Кит. – Они жульничали. Я знал, где орех, но они, должно быть, передвинули его ловкостью лап.

– Ззззвучит так, сссловно твой племянник не хочщщщет платить, – сказал Бэзил, подбирая кольца и поднимая шею для удара. – Ззззвучит так, что кому-то придетсссся заплатить или кому-то придетсссся нессссладко…

– Оставьте его в покое, вы! – заорала Эйни. – Мы все знаем, что братья Чернохвосты жульничают.

Змей улыбнулся ей.

– Ням, – сказал он. – Закуссска! Кто-нибудь в курсссе, что белые крысссы более ссссолененькие, чем ссссерые?

– Если ваши ставки такие честные, – вмешался дядя Рик, – почему бы не сделать еще одну?

– Еще одну ставку? – переспросил Шин.

– На что? – спросил Флинн.

– Простить долг моего племянника, – сказал дядя Рик.

– А если ты проиграешь? – спросил Шин.

– Заплачу вдвое, – ответил дядя Рик.

– Ххххи-ххххи-ххххии, – разразился Бэзил громким змеиным смехом. Он хохотал так, что кольца его тряслись, а голова билась о потолок, засыпая прихожую пылью и землей. – Ты? Заплатишшшь вдвое? Ты должен нам больше, чем у тебя уже есть.

– За мной не заржавеет, – парировал дядя Рик, но Кит заметил, как покраснел у дяди нос – так же, как у него самого. Семейная черта. Из-за этого у всех членов семьи плохо получалось блефовать. Судя по беспорядку в доме еще до того, как змей вынес дверь, проигрывать дяде Рику было особенно нечего.

– Ты говорил, что «за тобой не заржавеет», на тараканьих боях на прошшшлой неделе, – сказал Бэзил. – И на воробьиных гонках до того.

– Ну… э-э… – Дядя Рик уставился на свои лапы, ему было стыдно, что его позорят перед племянником. Дядя Рик был игрок, и отнюдь не одаренный ни везением, ни умением.

– Мы уже усвоили, что с исторщиками пари лучше не заключать, – сказал Флинн.

– Историками, – поправила Эйни.

– Что? – не понял Флинн.

– Историками, – повторила Эйни. – Там нет буквы «щ».

– Чего? – снова не понял Флинн.

– Ты сказал «исторщик», – объяснила Эйни. – А правильно «историк». Если уж оскорбляешь соплеменника, делай это грамотно.

– Умная какая, – фыркнул Флинн.

– Слишком умная для крысы из сточной канавы, – добавил Шин.

– Что знаю, то знаю. – Эйни сложила лапки на груди.

– Тогда узнай еще кое-что, Эйни, – сказал Флинн. – Сколько времени надо удаву, чтобы съесть енота?

– Она не знает, – подхватил Шин. – Бэзил, покажи ей. Съешь Кита.

Кольца Бэзила обернулись вокруг Кита и сдавили его. Из распахнутой змеиной пасти, куда легко уместилась бы вся Китова голова, несло гнилыми костями и сырным элем.

Кит явно был не первым блюдом в сегодняшнем меню Бэзила.

– Дядя Рик! На помощь! – взвизгнул Кит. Эйни молотила змея кулачками по чешуйчатому боку.

– Как ты смеешь врываться в мой дом, чтобы сожрать моего племянника?! – беспомощно заорал дядя Рик.

Кит осознал, что если ему суждено спастись, то делать это придется самому. Вывернуться он не мог, отжать кольца тоже. Лапы всегда позволяли ему выбираться из ловушек, но на сей раз они ему не помогут. Придется вместо этого использовать мозги.

– Дядя! Пожалуйста! – взмолился он самым отчаянным тоном. – Просто сдай им наш тайник с зернами.

– Что? – озадаченно переспросил Рик.

– Семейные сбережения! – Кит попытался подмигнуть дяде так, чтобы больше никто не заметил. – Наш обШИНный фонд.

– Наш обШИН… – начал было дядя Рик, и тут до него дошло. – О… о нет… Кит, это слишком дорогого стоит.

Флинн приподнял бровь. Шин наклонил голову. Даже Бэзил почти перестал давить.

Дядя Рик включился в игру:

– Мне очень жаль, малыш, ты славный малый и все такое, но мы же только-только познакомились. Я копил этот тайный фонд всю жизнь. Боюсь, я буду скучать по нему гораздо сильнее, чем по племяннику. Прости.

– Но… Дядя!

– Нет-нет-нет. Извини, Кит. Дави, Бэзил. – Дядя Рик поводил лапой в воздухе. – Просто съешь моего племянника побыстрее, и мы в расчете.

– Погоди минутку, Бэзил, – велел змею Флинн. – Мне бы хотелось побольше услышать об этом общинном фонде.

– Ни слова не скажу. – Дядя Рик скрестил лапы на груди. – Это наши зерна и орехи, нажитые непосильным трудом, и я ни с кем посторонним делиться ими не намерен.

– Скажи мне, Кит, – улыбнулся Шин. – Хотелось бы тебе не быть съеденным?

Говорить Кит не мог, змей давил слишком сильно, но кивнул.

– Ты знаешь, где твой дядя держит свои тайные богатства? – спросил Флинн.

Кит снова кивнул.

– Нет, Кит, пожалуйста, не говори им! – вскричал дядя Рик и в притворном обмороке рухнул на диван. На взгляд Кита, это было немного слишком, но братья Чернохвосты, похоже, не заметили наигранности. Теперь они думали только о том, как разграбить тайные богатства, и в их енотьих мозгах не осталось места ни для чего другого.

Бэзил ослабил хватку, и Кит глубоко вдохнул. Извиваясь, он подтянулся повыше по змеиной спине, чтобы взглянуть на братьев сверху.

– Ну? И где добыча? – потребовал ответа Бэзил.

– Там снаружи большая шина, – сказал Кит. – Оно спрятано там.

– Снаружи? – усомнился Шин.

– Разумеется, – ответил Кит. – Это самое безопасное место. Об ограбленных домах слышишь все время, и держи он все зерна здесь, его бы тоже ограбили. Но никто никогда не слышал, чтобы ограбили чью-нибудь шину. Шины никто не грабит.