Я выбежала из кабинета и стала искать Ариэль. Сестра показала мне, где она. Ариэль одевалась в процедурной, и я заметила шрам у нее на теле. Какая же я дура! Почему я сразу не догадалась проверить, есть ли у нее шрам?! Если шрам на месте — значит, она не может быть другим клоном. Она больна, а я так увлеклась своими бреднями, что вместо помощи лишь доставляла ей огорчения.

Я подошла и обняла ее:

— Мы тебя непременно вылечим.

Она не ответила. Тут за нами зашли родители, и мы отправились домой. Я сидела с Ариэль на заднем сиденье и держала ее за руку.

— Мама, — сказала я, — ты была права. Я видела у нее шрам, когда она одевалась. Такой шрам может быть только у Ариэль.

— Я и сама должна была подумать об этом, — призналась мама.

— Я очень больна, — вмешалась в разговор Ариэль.

— Да, — подтвердила я.

— Мне нужно в больницу.

— Мы, конечно, положим тебя в больницу, — ответила мама, — но мы еще не решили в какую. Папа должен позвонить доктору Муллену.

— Доктор Муллен осматривал ее и заявил, что она здорова, — напомнила я.

— Тем не менее он в курсе всех новейших экспериментальных методов лечения. Он единственный может помочь Ариэль.

— Доктор Муллен знает все! — заявила Ариэль.

Проклятье! Она стала такой же, какой была первоначально; она позабыла все, что делало ее самостоятельной личностью.

Мы приехали домой и уложили Ариэль в постель. Я пошла на кухню проверить, не звонил ли кто-нибудь в мое отсутствие и не оставил ли сообщения на автоответчике. Родители пошли в гостиную звонить доктору Муллену с другого телефона.

Первое сообщение было для мамы по поводу какого-то благотворительного обеда. Второе — для меня от Эммы: «Привет. Я дома. Позвони». Третье и четвертое — опять для мамы. Пятое было от Ариэль: «Миранда! Помоги мне! Помоги!»

Я прокрутила пленку еще раз. «Миранда! Помоги мне! Помоги!»

В голосе звучал страх, отчаяние. Я стояла, окаменевшая, уставившись на телефон. Ведь я только сейчас пришла к выводу, что Ариэль здесь, с нами. Тогда зачем она мне звонила и просила о помощи, если мы были вместе? Я проверила время звонка 10:05. Мы находились в школе.

В полном недоумении я побежала в нашу комнату. Ариэль, или Ева, или черт знает кто, лежала на кровати.

— Ариэль, ты мне сегодня звонила?

— Звонила?

— По телефону?

— Нет, — удивилась она. — Зачем? Мы же все время были вместе.

— Ты уверена?

— Да. Мне и в голову не приходило говорить с тобой по телефону. Если бы мне понадобилось что-то сказать, я бы просто подошла к тебе и сказала.

Я побежала обратно на кухню и просмотрела данные на определителе номера. Пятый звонок. Номер не определен.

Издав возглас разочарования, я набрала номер Эммы.

— Привет!

— Эмма, ты можешь приехать? Или нет, подожди! Лучше я приеду к тебе. Сейчас узнаю, сможет ли мама меня подвезти.

— Конечно, приезжай. Что-то случилось?

— После расскажу, — ответила я, увидев входящую в кухню маму, и положила трубку.

Я включила ей пленку с пятым сообщением. Однако она не произвела на нее впечатления.

— Миранда, у Ариэль опухоль в мозге. Она просто забыла, что звонила тебе. Ты же не ходила за ней весь день как приклеенная.

— Нет, — призналась я. — Но она говорит, что ей и в голову не приходило звонить мне по телефону.

— Миранда, хватит заниматься ерундой!

Она сочувственно посмотрела на меня, на минуту утратив свою сдержанность, которой отгородилась в последнее время.

— Ариэль очень больна, и ты должна понимать, что она может не поправиться. Но мы с папой сделаем для тебя все, ты ведь знаешь это.

Я вдруг поняла, почему она держалась со мной так холодно. Она напугана. Она боится потерять меня навсегда. Ей страшно, что я никогда снова не смогу полюбить ее. И самое ужасное — она, возможно, права.

— Но ведь вы постараетесь ей помочь?

— Конечно. Доктор Муллен уже едет сюда.

— Ты не могла бы отвезти меня к Эмме?

Она помолчала, размышляя.

— Пожалуй, это удачная мысль. Ты побудешь там, пока доктор Муллен будет осматривать Ариэль, а в девять часов я тебя заберу. Только обед?

— Ничего, там что-нибудь перекушу.

Мы поехали к Эмме. В жизни за городом есть свои неудобства. Например, я не могу никуда поехать сама; кто-то должен меня подвезти. Возможно, родители специально так устроили, чтобы было легче меня контролировать. Однако сейчас что-то вышло из-под контроля, и я должна все выяснить.

Шрам доказывает, что это Ариэль. Но телефонный звонок свидетельствует об обратном.

Семья Эммы живет в бунгало в самом конце короткой улицы. Оттуда начинается пешеходная дорожка, которую местные жители по известным причинам прозвали «Собачьей тропинкой». У Эммы есть собака — сеттер, и я появилась как раз тогда, когда она собиралась его вывести. Хотя было уже шесть часов, на улице по-прежнему стояла жара. Мы решили немного прогуляться с Мервом по тропинке.

— Миранда! — окликнула меня Эммина мама. — Мы еще не обедали. Будешь с нами?

— Спасибо, буду.

Мы пошли. Тропинка вилась среди холмов и уходила вверх, и скоро город уже лежал перед нами. Кругом было много гуляющих, в основном с собаками. Слава Богу, Мерв хорошо выдрессирован и не бросается на других собак, потому что половина других — питбули. Видимо, я не единственный параноик, который всюду видит угрозу: такую уродливую псину, по-моему, можно завести лишь, если тебе нужна защита от какой-то опасности.

Мы с Эммой обсуждали последние новости. Трудно понять, это Ариэль заболела или же вовсе не она. Если это не она, то где настоящая Ариэль и как мне ей помочь? Как все это выяснить?

Мы были в тупике.

— Жаль, что я не вожу машину, — заметила я.

— Почему?

— Доктор Муллен сейчас едет к нам. Если бы мы могли попасть в клинику, пока его нет, возможно, мы узнали бы, что происходит.

Эмма с удивлением взглянула на меня.

— Ты там что-то говорила об изменениях личности.

— В смысле?

— В смысле, что несколько месяцев назад тебе такое даже в голову не пришло.

— Ты права, — согласилась я. — И все же, если у Ариэль опухоль, это все объясняет, и она действительно настоящая Ариэль.

— Да, — поддержала меня Эмма. — Ее шрам является вполне убедительным доказательством. Но я готова действовать вместе с тобой. Мне кажется, тут не все чисто. И почему она заболела? Ведь доктор Муллен сказал, что с ней ничего не произошло.