– Финн… обувной магазин… Финн… обувной магазин.

– Полагаю, ты выиграл.

Он наконец выпускает на волю улыбку, с которой боролся все это время.

– Расскажи мне, почему я. У тебя целый город богатеньких деток, которые только и ждут, когда ты залезешь к ним под одеяло.

Кровь у меня в жилах закипает, а он протягивает руку и играет с бретелькой моего платья.

– Они все никуда не годятся, – признаюсь я.

– О, серьезно? – В его голосе нет и тени удивления.

– У меня никогда не было мужчины, который заставил бы меня кончить. Без моей помощи.

Я игнорирую самодовольную ухмылку, в которой изгибаются его губы, когда я произношу это. Я изо всех сил пытаюсь скрыть дрожь, которая бьет меня изнутри, так отчаянно я хочу снова ощутить то, что происходит, когда он касается меня. Но, возможно, ему и стоило бы это увидеть. Может быть, это заставит его захотеть превзойти самого себя сегодня.

– Что ж, для ясности, – шепчу я, – я использую тебя для секса.

Финн тянется ко мне, и я чувствую, как мои глаза закрываются, а чувства обостряются в предвкушении его первого прикосновения. Он нежно собирает мои волосы руками, едва касаясь пальцами моего затылка, когда собирает их в хвост и закручивает в узел одной рукой.

– А теперь начинай меня целовать.

Он держит меня за волосы; я пытаюсь, но не могу приблизиться к нему.

Пытаюсь еще раз, но он по-прежнему держит меня, мрачно улыбаясь и глядя на мои губы. Я закрываю глаза и протягиваю к нему руки, глажу его обнаженный живот, поднимаясь к груди. Кожа у него невозможно теплая. Он твердый и гладкий, соски его встают под моими ладонями, и он издает резкое шипение, когда я слегка провожу по ним ногтями, и немного освобождает свою хватку. Все это очень знакомо и в то же время нет: на этот раз секс не будет случайным или быстрым, пьяным или спонтанным.

Он преднамеренный, и у нас весь день впереди.

По крайней мере я так думаю. Мимолетная мысль о его «бизнесе» проносится у меня в голове, слегка пошатнув мою уверенность в этом, но она испаряется, когда мои руки обвивают его шею и я прижимаю свои губы к его губам. Он со стоном скользит своими губами по моим, проникает языком внутрь, и вдруг его начинает трясти. Он тянет меня за волосы назад, разворачивает, и мы, спотыкаясь, идем по коридору, ударяясь о стену, где он вдруг замирает, всем весом навалившись на меня и прижав к стене.

– Вчера ночью я хотел съесть твою киску, – говорит он мне прямо в ухо. – И я все еще хочу этого. Хочу, чтобы ты дико извивалась перед моим лицом. Что ты думаешь об этом?

Я думаю, что это великолепный план.

Финн отстраняется и тащит меня дальше по коридору, я насчитываю три спальни – три крошечные спальни – и его последняя, с той стороны, где окна выходят на улицу. Она практически пустая, если не считать большой кровати из ИКЕА около одной стены и такого же шкафа у другой. Чемодан Финна стоит прямо у двери шкафа.

Эта сторона дома, спрятанная от солнечных лучей, прохладная, и мы останавливаемся, как только входим в комнату. Его жар становится все сильнее с каждым его тяжелым вздохом. Я почти задыхаюсь, сердце у меня готово выскочить из груди.

Я почти никогда никого не боюсь, и будь я проклята, если когда-нибудь позволю парню взять над собой верх. Но если в этой комнате есть альфа-самец, то это точно не я. Стаскивая посудное полотенце с плеча, Финн позволяет своему взгляду скользить по моему рту к шее и ниже. Соски у меня напрягаются и встают под тонкой тканью платья. Он облизывается, мыча.

– На этот раз я собираюсь тебя связать, – говорит он, стягивая одну бретельку платья с моего плеча. Его губы путешествуют по моей шее, и он спрашивает: – Что скажешь?

Я моргаю, глядя на него, застигнутая врасплох. Я… Может быть? Меня никогда не связывали. Но если быть до конца честной, меня совсем не удивляет, что Финн хочет этого. В Вегасе, а потом в Канаде он бывал грубым и нежным в равной степени. Он шлепал меня, закидывал мне руки за голову и оттягивал оргазмы, чтобы потом вернуться внутрь меня и целовать с такой страстью, что я кончала с криком. А потом он выходил из меня и заставлял кончить снова уже при помощи рта.

В первую ночь, когда мы были вместе, мы занимались сексом всего один раз, а потом отключились, но тогда он продержался три часа. Финн любит командовать, и в данный момент я собираюсь ему это позволить.

– Можно.

– В прошлый раз ты появилась очень неожиданно, я был не совсем готов к этому, – признался он. – А сегодня, думаю, я хочу получить максимум удовольствия. Если, конечно, ты никуда не торопишься?

Я качаю головой, закрывая глаза. Это так хорошо – просто отдаться в его руки. Отмахнуться от всех тревог и позволить ему связать себя, есть меня, трахать меня, пока я не потеряю способность двигаться. Я не очень знаю этого человека и не знаю, можно ли ему доверять в других вопросах, но в том, что касается моего тела, я доверяю ему целиком и полностью.

– Так что? – спрашивает он с легким нетерпением в голосе, ловя мой взгляд.

– Нет, – говорю я, открывая глаза, и голос у меня такой хриплый, что мне приходится прочистить горло. – Я никуда не тороплюсь.

Он кивает, подходит к шкафу, достает с верхней полки красную веревку.

– Тебе всегда выпадает удача найти веревку в шкафу? – спрашиваю я, голос у меня высокий и срывающийся.

– Не хотел оставлять ее в грузовике, чтобы кто-нибудь ее взял. – Он улыбается мне. – Это действительно хорошая веревка.

Я совершенно уверена, что мало кому в Пасифик-Бич пришло бы в голову, что веревка в багажнике грузовика – это действительно хорошая веревка, но я не возражаю. Я рада, что ему не надо выходить из комнаты, чтобы ее искать.

Но когда я смотрю на эту веревку, она не кажется мне похожей на то, что можно использовать на корабле. Она мягкая, даже как будто шелковистая.

– Ты таскаешь шелковую веревку в багажнике своего пикапа? Может быть, мне стоит погуглить тебя, Финн?

Он усмехается, привязывая ее к кровати.

– Я был уверен, что мне придется тебя раздевать, пока я буду здесь. – Он дергает подбородком, приказывая мне это сделать.

– Как ты уверен в себе!

Его брови взлетают вверх, как будто говоря «Да ну?», и он стягивает полотенце с плеча и обходит меня кругом, пока я задираю платье, снимая его через голову. А когда я спускаю трусики по ногам и переступаю через них, я чувствую, как ткань легко касается задней поверхности моих бедер.

И затем следует резкий удар по тому же самому месту.

Охнув, я поворачиваюсь и выпучиваю на него глаза. Он шлепнул меня полотенцем, как какой-то подросток на кухне! Место удара горит, заставляя меня в большей степени ощущать прохладу в комнате.

– Иди сюда, – приказывает он, игнорируя мое изумленное выражение лица.