Марфа Петровна доверяла своему мужу Дону Пеклосу, но для порядка проверяла его карманы.

Когда долгожданный ужин окончился и Дон Пеклос и кот вышли из трапезной, чтобы допросить в тюрьме-библиотеке пойманную Дусю, на полковнике был свежий чистый мундир.

Марфа Петровна осталась одна. Она подобрала брошенный полковником в угол грязный китель, чтобы отправить его в стирку, и тут же привычным движением полезла в самый большой карман.

Она достала оттуда золотую табакерку со слоником на крышке, открыла её и увидела вместо нюхательного табака какой-то почти чёрный с блёстками порошок.

«Это ещё что такое? Оказывается, я про своего мужа не всё знаю!» – подумала Марфа Петровна, подцепила чуть-чуть порошка кончиком своего изящного мизинца и понюхала.

Тут же её голова закружилась, а все предметы перед глазами вытянулись и искривились.

Марфа Петровна выронила табакерку и замерла на несколько секунд, как статуя. А потом замурлыкала что-то похожее на вальс и принялась безудержно танцевать вокруг стола.

Во время танца она не топала, разве что когда высоко подпрыгивала, – она была чрезвычайно легка. Так легка, что даже перелетала через стол. Марфа Петровна безудержно танцевала, а как раз в это время полковник во дворе замка приказал отправить Нину в тюрьму-библиотеку. Он хотел немедленно допросить её при помощи порошка «Умопомрачителя», который всегда носил с собой в золотой табакерке со слоником на крышке. Полковник похлопал себя по карманам и понял, что заветная табакерка осталась в перемазанном помидорами кителе.

– Сэр Арчибальд! За мной! – скомандовал полковник. – Средство для извлечения правды забыли!

Как только Дон Пеклос и кот вернулись в трапезную, они тут же увидели лежавшую на полу табакерку. А потом попали в объятия Марфы Петровны.

Марфе Петровне было мало танцевать одной, ей надо было, чтобы с ней танцевал весь мир.

Она, как ястреб, ринулась на мужа и кота, подхватила обоих и принялась кружить, уже не мурлыкая, а завывая что-то похожее на вальс.

– Всё ясно! – завопил полковник.

– «Умопомрачителя» нанюхалась! – мяукнул кот, вывернулся из хоровода и забился под стол.

Танец, превратившись в парный, стал выглядеть намного лучше.

– Танцевать, милый! – командовала Марфа Петровна полковнику. – Танцевать! Веди меня, мой кавалер!

Дону Пеклосу вырваться не удавалось, поэтому приходилось танцевать.

«Умопомрачитель», видимо, придал супруге полковника необыкновенную силу. Она уже несколько раз перебросила Дона Пеклоса через стол и, порхнув следом, успела подхватить его с другой стороны.

– Это же просто балет в оперном театре! – восхитился Сэр Арчибальд и подцепил лапой табакерку, которая при падении захлопнулась и не растеряла жутко-чудесного порошка…

Дону Пеклосу всё-таки повезло, что Марфа Петровна понюхала совсем чуть-чуть «Умопомрачителя». А то бы он, наверное, и по сей день танцевал в трапезной. Но действие порошка через полчаса кончилось.

Мёртвая хватка супруги полковника мгновенно ослабла, а сама она обмякла и совершенно обессиленная повисла на руках Дона Пеклоса.

Полковник облегчённо вздохнул и осторожно усадил Марфу Петровну на тяжёлый стул.

– Кто его знает, может, это был наш самый прекрасный танец в жизни? – пробормотал он и тут же привычно рявкнул: – Сэр Арчибальд! «Умопомр-р-рачитель» – мне, и за мной!

Кот выскользнул из-под стола, сунул в руку Дона Пеклоса табакерку, и они отправились в тюрьму-библиотеку.

На пороге тюрьмы-библиотеки стояли Дон Пеклос с саблей в руке и кот с новым пистолетом. Видимо, они не заметили связанного стражника, который лежал с другой стороны открытой двери.

– Встать! Смирно! – скомандовал полковник. – Вот и все в сборе: и мальчишки, и девчонки, и макаки, и ослы!

Дуся ещё сильнее прижалась к Нине, а Зяблик и осёл шагнули вперёд, заслоняя собой девочку и обезьянку. Мальчик держал ружьё за ствол, как дубину.

Крыса мадам Матильда уже успела исчезнуть.

– А что это у тебя на башке, ослиный ты остолоп? – ухмыльнулся Сэр Арчибальд, поигрывая пистолетом. – Вешалкой решил поработать?

Лучше бы кот этого не говорил! Варфоломей был очень добрый осёл, и разъярить его было почти невозможно, даже в таком ужасном положении, как сейчас. Но Сэр Арчибальд назвал «вешалкой» прекрасную Варфоломееву мечту – роскошные оленьи рога – и оскорбил Варфоломея так, что страшнее не придумаешь.

– О! Это очень модное украшение, сударь! – спокойно сказал осёл и принял позу манекенщика на подиуме. – Последняя модель сезона от кутюрье Бартоломео Осликовского!

Он сделал два красивых – от бедра – шага вперёд, изящно повернулся в одну сторону, в другую – ну, совсем как профессиональный манекенщик – и лягнул Сэра Арчибальда как обыкновенный осёл.

Кот полетел вверх тормашками и врезался своим бедным цилиндром в стену. Пистолет вылетел из его лапы, стукнулся об пол и выпалил.

Только что с грехом пополам поправленный цилиндр опять превратился в блин, а Сэр Арчибальд потерял сознание – то ли от удара, то ли от горьких переживаний за свою шляпу.

Тут же Зяблик вскрикнул, бросился на Дона Пеклоса и замахнулся ружьём-дубиной.

Но прекрасный фехтовальщик полковник скрестил свою саблю с ружьём, одним мановением кисти выбил оружие из рук мальчика и ударом плашмя свалил Зяблика на каменный пол.

Нина и Дуся ахнули.

– Не твоё это дело, музыкантишка! – Дон Пеклос наступил горячей ногой на грудь мальчика. – Сражаться – это дело настоящих мужчин!

– Или рогатых ослов, полковник! – завопил Варфоломей и начал бодаться.

Дон Пеклос скрестил саблю теперь уже с рогами осла, и вот тут началась настоящая битва.

Соперники принялись топтаться, делать выпады и опрокидывать полки с древними книгами и рукописями.

Нина и Дуся бросились к Зяблику. Он лежал навзничь, и из открытых глаз его текли слёзы.

– Друзья, бегите! – как лев, заревел осёл. – Он мне заплатит за Снежанну!

Ярость придала ему необыкновенную отвагу и находчивость. Он бодался да ещё и лягался, как тысяча чертей. Даже такому опытному бойцу, как Дон Пеклос, стало не по себе. И более всего полковника изматывало и лишало сил то, что ему, старому солдату, великому фехтовальщику и настоящему мужчине, приходится биться с ослом.