При раскопках были найдены и другие виды волокон, но в Древнем Египте они определенно были в подавляемом меньшинстве. К примеру, из нескольких тысяч фрагментов, найденных в Деревне мастеров, месте раскопок в Амарне, около 85 % были из льна. Следы овец и коз в Древнем Египте датируются периодом неолита, и египтяне определенно могли использовать шерсть. Сорок восемь образцов шерсти также были найдены в Амарне. Лен был доступен и удобен в носке. Римский писатель Плутарх в трактате «Исида и Осирис» оценил доступность льна и ощущение от льняной ткани на коже. Это правда, что лен хорошо проводит тепло, и на коже ткань ощущается прохладной, поэтому она ассоциируется с летними месяцами или жарким климатом. Волокно также считается одним из самых прочных, оно в два раза прочнее хлопка и в четыре раза прочнее шерсти. Лен хорошо «стареет», становясь мягче после носки и стирок[71].

Древние египтяне носили простую одежду, позволяя проявиться природным качествам ткани. В большинстве случаев одежда была простым прямоугольником из ткани, который драпировали и завязывали на теле. Если использовалось стачивание, то вмешательство было минимальным: льняные прямоугольники складывали пополам и стачивали по бокам, оставляя отверстия для рук и вырез для головы. Судя по всему, древние египтяне отдавали предпочтение минимальным различиям в текстуре, в цвете, в плотности и способах плетения льняных тканей.

Хотя на дошедшей до нас настенной росписи женщины одеты в льняные туники настолько прозрачные, что можно рассмотреть даже тон кожи, более плотная ткань тоже ценилась, и ее можно найти в самых богатых захоронениях[72].

Помимо практических преимуществ, льняная ткань в культуре Древнего Египта как будто ассоциировалась с чистотой. Эта идея удивляла чужестранцев. Геродот описал только что выстиранную льняную одежду, которую обычно надевали жрецы, когда «служили богам». Другие волокна, предполагает он в «Истории», считались нечистыми. Об этом писал и Плутарх. Апулей, писавший в 170-х гг. н. э., называл лен самым чистым и самым лучшим плодом полей. Интересный факт: хотя лен можно окрашивать, в большинстве случаев его отбеливали до кремового тона с помощью природной кристаллической соды (это же вещество использовалось при мумификации) и солнечных лучей. Возможно, это цветовое предпочтение также было связано с чистотой: лингвистически белизна тоже ассоциируется с чистотой. Пожалуй, не будет слишком большим допущением сказать, что и лен ассоциируется с чистотой. Неудивительно и то, что важность этого волокна в жизни нашла свое отражение и в религии[73].

В январе 2011 г., когда пожар «арабской весны» пылал наиболее ярко, люди выстроились в цепь вокруг египетского музея в Каире, большого розового здания на площади Тахрир, пытаясь защитить хранящиеся в нем сокровища. Их усилия оказались тщетными. Около пятидесяти артефактов были украдены. Осколки статуи фараона Ахенатона, которого считают отцом Тутанхамона, впоследствии были найдены в куче мусора неподалеку. Позолоченная деревянная статуя богини, беременной Тутанхамоном, все-таки нашлась. Как и многие другие экспонаты, она была повреждена по время беспорядков, но потом отреставрирована и выставлена на обозрение публики. Ограбление музея многие сочли святотатством. Но с точки зрения тех, кто создавал эти статуи и поклонялся им, они были позорно обнажены задолго до «арабской весны»: с того самого момента, когда были утеряны ткани, покрывающие их[74].

Все статуи и множество других предметов, найденных Картером в гробнице Тутанхамона, были тщательно завернуты в льняную ткань. К примеру, несколько посохов, найденных в первом святилище, были завернуты в темно-коричневую льняную ткань с плетением «рогожка».

Вуаль, которой были задрапированы статуи телохранителей, была насыщенного кремового оттенка, а ее текстуру Картер описал как прозрачную. Хотя такую драпировку ученые наблюдали впервые, о ней уже было известно из настенных росписей и из наблюдений за ритуалами. Они указывают на то, что пеленание культовых изваяний было важной частью поклонения. Их держали в специальных святилищах в глубине храмов, и по крайней мере один раз в день жрецы в уединении надевали на них чистую льняную одежду. Лен был тесно связан с таинственностью, изоляцией и ритуальным изменением формы, ключевыми понятиями для религии Древнего Египта. Кристина Риггс в своей книге «Распеленание Древнего Египта» (Unwrapping Ancient Egypt) утверждает, что текстиль, который использовали для того, чтобы укрыть священные лики и предметы, не только был неотъемлемой частью их святости и значения, его сакральность обновлялась и укреплялась во время каждой ритуальной церемонии пеленания. Иными словами, лен был частью культа, а не только защитным слоем. «Пеленание тела или статуи в лен обладало силой превратить что-то повседневное или даже нечистое в нечто богоподобное»[75].

Когда мумия Сенебтиси[76], хрупкой женщины примерно пятидесяти лет, умершей около 1800 г. до н. э., была найдена в гробнице внутри пирамиды в Лиште, обнаружилось, что погребение было выполнено с особым усердием. Она лежала внутри трех гробов, вложенных друг в друга на манер русской матрешки. Во внутреннем гробу была драпировка из примерно двенадцати сборчатых льняных шалей, каждая из которых была аккуратно сложена. Пелены Сенебтиси хранили множество сокровищ, включая золотую диадему, украшенную девятьюдесятью восемью золотыми розетками, и золотое ожерелье с сердоликом и бериллами. Ее тело изначально покоилось на спине, но так как саркофаг перемещали, оно изменило положение и теперь лежало на левом боку. И руки, и ноги были запеленаты по отдельности. Руки были уложены вдоль тела, а кисти соединены на талии. Жрецы запеленали все тело в лен, слоями чередуя узкие полосы и широкие полотнища. Несколько слоев ткани, как записали Артур Мэйс и Герберт Уинлок в отчете об эксгумации, сильно сгнили, когда мумия была найдена в 1907 г., но им удалось разобрать, что самый нижний слой покровов, прилегающий к коже Сенебтиси, был особенно роскошным, с плотностью от пятидесяти до тридцати нитей на сантиметр. Внутри мумии было еще больше ткани. Она была набита тканью. Наконец, ученые обнаружили, что в какой-то момент процесса мумификации ее сердце было извлечено, желудочки и предсердия набиты льном, а затем сердце аккуратно вложено обратно[77].