Что такое верность, им не узнать.

А пока мы живы,

Свернем же горы, соберем все силы,

Повернем историю!

«Пока мы живы» («Lemu»)

Увы, но других выживших Аньюриэль не нашла. Девушку, которую вынес из леса Лансель, звали Мерилла. Она не сильно пострадала: синяки, ссадины и немного ожогов. Она же и поведала, что ранним утром, незадолго до рассвета, в лесу началась суматоха и пожар, а потом на лагерь напал дракон. Не тот детёныш, которого они с Ланселем упокоили в Девилшире, а взрослый и, что немаловажно, живой дракон. Следопыты, среди которых был десяток силлинов и около тридцати человек, просто не смогли ничего противопоставить нападению. Увы, сильных магов в их рядах не было никогда. Способных чародеев разбирали магические башни. В следопыты шли те, у кого был хоть слабенький дар к магии земли и желание заботиться о природе. Людей брали даже без дара — было бы маломальское умение стрелять из лука и толика сообразительности, чтобы не потеряться в лесу. Увы, должность следопыта в Берне не считалась почётной. Казна платила мало, жить приходилось в лесу, да и каких-то достижений от такой службы ждать не приходилось. Не то что в магических башнях или Ордене Луны.

Следопыты жили своей общиной. Не лезли в политику и предпочитали, чтобы к ним не лезли. В лагере даже портала не было, что привело к печальным последствиям. Со слов Мериллы, большая часть следопытов была в лагере, когда напал дракон. Практически сразу стало очевидно, что с разгневанным ящером они не справятся, и её послали в Берн за подмогой. Была вероятность, что те, кто патрулировал отдалённые участки леса, выжили, но пока никто не пришел к их маленькой стоянке на опушке леса.

Мужчину, которого Анью вытащила из-под завалов, звали Ферниль, но он пока не приходил в сознание. Мерилла товарища осмотрела и пришла к выводу, что самое страшное позади и он скоро проснётся, когда организм немного восстановится после кровопотери. Анью то и дело давала ему отвар целебных трав с мёдом. Понемногу, по несколько глотков, чтобы не было обезвоживания, но видимых улучшений пока не было. Впрочем, сердцебиение выровнялось и стало чуть громче. Это обнадёживало.

Ночь прошла в тревожной полудрёме. Аньюриэль то и дело просыпалась, прислушиваясь к шорохам леса, дыханию раненого, и всматривалась в небо, опасаясь увидеть там чёрный силуэт дракона. Лансель тоже выглядел напряженным и задумчивым. Изредка он забывался сном, но рука его продолжала сжимать рукоять двуручника.

Когда небо тронули первые отблески рассвета, она уже не спала. Аньюриэль тихо поднялась, стараясь не потревожить хрупкий сон Ланселя, и пошла набирать воду в котелок. В голове после бессонной ночи была неразбериха из мыслей и усталости. Радовало, что ночь прошла без происшествий.

Лансель проснулся, когда чародейка уже разогревала остатки вчерашней каши. На удивление, открыл глаза и Ферниль.

— Не волнуйся, ты в безопасности, — Аньюриэль опустилась на колени рядом с силлином, помогая ему выпить немного воды. — Поесть сможешь?

— Как остальные? — прохрипел мужчина.

— Мерилла в порядке. Она отправилась в Берн, — уклончиво ответила Аньюриэль, рассматривая мужчину.

Молодой. Немного старше неё, но не больше двухсот пятидесяти. Маг, судя по ауре, слабый, но, возможно, отчасти виноваты раны и большая часть силы сейчас уходит на поддержание организма. Светлые волосы были покрыты сажей и пылью, лишь у линии лба было заметно, что они платиновые — Аньюриэль, протирая лицо силлина от грязи, смахнула пепел и оттуда. Черты лица оказались приятные, хотя и писаным красавцем Ферниля назвать было сложно: глаза серые, чуть серебристые, нос прямой, ровный, как у всех силлинов, немного выступающие скулы и красивые губы. Телосложением Ферниль был больше похож на тень — в меру мускулистый и жилистый, но в то же время изящный и гибкий, как молодое деревце. Где-то в глубине груди шевельнулась лёгкая искорка интереса к этому мужчине.

— А остальные? — он приподнялся на локтях, осматривая их скромную стоянку. — Где мой отец.

Аньюриэль отвела взгляд, прикусывая нижнюю губу.

Ну и как я должна сказать об этом?!

— Он был в лагере? — ровно спросил Лансель.

— Да.

— Мне жаль, — рыцарь похлопал силлина по плечу. — Спасти удалось лишь тебя.

Аньюриэль изучала травинки у себя под ногами, старательно не поднимая взгляд, хоть и слышала, как скрипит зубами Ферниль от едва сдерживаемой злобы. Увы, в этой ситуации она ничем не могла помочь.

— Я убью эту тварь, — прохрипел следопыт.

***

— Ты ранен, — увещевала Аньюриэль. — Тебе нужно отлежаться хоть немного.

— Я в порядке, — бледный Ферниль старательно шагал немного впереди Ланселя, изредка покачиваясь, но пока не падал.

Рыцарь на эту инициативу отреагировал с философским спокойствием. Казалось, он был даже рад, что обрёл ещё одного союзника. Можно ли считать таковым следопыта, Анью не знала. Пока их пути вели в одном направлении — к горам. Где-то в тех горах, возможно, прятался Моргред. И там же должно быть логово дракона. Кого они найдут первее — тот ещё вопрос. Также как и то, будет ли от Ферниля хоть какая-то помощь. Следопыт на ногах-то держался с трудом.

В остатках лагеря, пока они с Ланселем погребали тела, Ферниль откопал из-под обломков целый лук и пару десятков стрел. Ещё Анью заметила нож, припрятанный за голенищем сапога. С таким вооружением идти на дракона — самоубийство, но её слушать никто не стал.

— Мы можем идти чуть медленнее, — предложила чародейка, вперив взгляд в затылок Ланселя.

— Я в порядке, — огрызнулся следопыт. — Я убью эту тварь, чего бы мне это ни стоило.

Характер у Ферниля оказался прескверный. Энвиса просила сделать скидку на то, что он в одночасье потерял всех, кто был ему дорог, но это не оправдывало откровенное хамство в адрес тех, кто спас ему жизнь. Анью было искренне жаль мужчину, и она держалась поблизости, готовая подставить плечо, если потребуется. Вот только поддержка и покровительство явно были ему не нужны.

— Дракон никуда не денется, — ровно отметил Лансель. — Они живут тысячи лет.

— И растут, к сожалению, тоже, — добавила Энвиса.

Собственно именно в этом и заключалась основная проблема. Драконы имели неприятное свойство расти в течение всей жизни. Сперва быстро, линяя едва ли не каждый год. Со временем скорость роста замедлялась, но не прекращалась никогда. А шкура после каждой линьки становилась только крепче. Уже после ста лет чешуя дракона по прочности не уступала рыцарским доспехам. А если судить по отметинам, что оставил дракон, круша лагерь следопытов, ему должно быть не меньше пятисот, а, возможно, и больше.

— Если с ним не