– Что касается нас, прекрасно. Хозяйка совершила своебезумное действо и говорила о том, что его унесли феи, чтобы превратить воборотня. При этом она очень натурально разволновалась. Растов внезапно сталгораздо хуже чем обычно понимать по-английски. Моррис и Маккаб были вежливы исказали, что ничего не знают. Джек выглядел полным сочувствия, но тоже не могничего добавить. Добрый Доктор возмущался тем, что тихое селение, которое онвыбрал, чтобы заняться научными исследованиями, неожиданно стало местомсобытий, от которых он хотел убежать. Ларри Тальбот сказал, что никогда невидел этого человека. Оуэн сказал, что они разговаривали, но после этого онбольше его не видел и не знает, куда тот поехал после того, как ушел от него.Возможно, он последний, кто его видел, согласно примерной раскладке повремени, – так полицейский сказал констеблю.

– А что викарий?

– Он только сказал, что кто-то лжет, чтобы прикрытьработу Дьявола, и он выяснит, кто именно.

Я повалился на сухой клочок травы и выдрал зубами репей.

– Итак, как далеко ты продвинулся? – спросила она.

– Наверное, на две трети пути. Я попал на болото.

– Вероятно, они сначала поищут здесь, а потом расширятпоиски. Поэтому у тебя еще должно быть время в запасе.

– Это утешительно. Ты ночью выходишь?

– Возможно.

– Завтра все стихнет. Никаких обид, как бы дело ни повернулось.

– Да.

– По дороге к реке я нашел большой участок кошачьеймяты. Если мы оба уцелеем, поставлю тебе выпивку.

– Спасибо.

Она потянулась. Я тоже потянулся и зевнул. Мы кивнули другдругу и разошлись по своим делам.

Скоро начнется. Сегодня – день Новой луны. Теперь сила будетприбывать до ночи полнолуния, тридцать первого числа; это сочетание цифрсобирает нас вместе. И по мере ее прибывания мы приступаем к своей работе,которая разобщает нас. Предстоящие дни обещают быть занятными, так какОткрывающие и Закрывающие выдают себя своими поступками. Возможно, событияпрошлой ночи были последним актом сотрудничества.

Джек захотел посетить кладбище, чтобы собрать несколькопоследних ингредиентов. Он остановил свой выбор на отдаленном, расположенном наотшибе кладбище, где мы уже однажды побывали. Он отправился туда верхом,прихватив лопату и потайной фонарь, а я трусил рядом.

Он привязал лошадь в рощице за кладбищем, и мы пошли дальшепешком. Само собой, ночь была очень темной. Однако с помощью фонаря мы быстронашли подходящее уединенное местечко со свежевскопанной землей. Джек немедленноприступил к работе, а я принялся сторожить.

Стояла теплая погода, на удивление приятная для октября,мимо шныряли летучие мыши, над головой сверкали яркие звезды. Я услышал вотдалении чьи-то шаги, но они не приближались к нам, и я не видел причинподнимать тревогу. Я патрулировал наш маленький участок почти лениво. Черезнекоторое время над головой, снижаясь, пронеслось нечто крупное. Это нечто,однако, не приземлилось рядом с нами и не делало попыток приблизиться к нам.Немного позже нечто столь же крупное снова пронеслось, снижаясь, хотя и не втом же направлении, что и первое, и тоже не стало к нам приближаться; я былначеку, но сигнала не подавал. Вскоре после этого, я услышал топот лошадиныхкопыт на тропинке, звуки спешивающихся всадников, потом шаги. Скрипнул,останавливаясь, фургон, и я услышал, как ставят тормоз. Прибывшие разбрелись покладбищу, с разных сторон до меня доносился их шепот. От всей этой суеты япочувствовал себя неуютно. Расширил зону патрулирования и вскоре тут и там сталразличать стук лопат.

– Я тебя помню, – раздался смутно знакомыйголос. – Ты – сторожевой пес, как и я, у тебя большие зубы.

Это кладбищенский пес совершал свой обход.

– Привет, – сказал я. – Припоминаю. Кажется,здесь вдруг закипела бурная деятельность.

– Слишком бурная, – ответил он. – Не уверен,что мне хочется поднимать тревогу. Можно и взбучку получить. В конце концов,здесь все мертвые, поэтому – кому какое дело? Они не будут жаловаться. Чемстарше я становлюсь, тем более консервативным себя чувствую. Теперь я неочень-то стремлюсь к активным действиям. Лишь бы они аккуратно засыпали ямы,когда закончат. Может быть, ты смог бы им намекнуть?

– Вряд ли, – сказал я. – Я мало кого знаю.Это ведь не профсоюз, с правилами работы и общей политикой. Мы обычно добротноделаем свое дело и уносим ноги.

– А если бы вы убирали за собой, у меня было бы меньшехлопот.

– Боюсь, я могу поручиться только за хозяина, он обычнов этих делах очень аккуратен. Может, тебе лучше обратиться к остальным самому.

– Я склонен махнуть на все лапой, – сказал он.

Мы немного побродили вместе. Через некоторое время чей-тоголос, похожий на голос Маккаба, крикнул от подножья холма:

– Проклятье! Мне нужно левое бедро, а здесь его нет!

– Вы говорите, левое бедро? – раздался неподалекукаркающий голос, который мог принадлежать старику Оуэну. – У меня тут естьправое, оно мне ни к чему. Нет ли у вас печени? Мне нужна печень.

– Проще простого! – донесся ответ. – Одинмомент. Вот! Меняемся?

– Оно ваше! Держите!

Что-то пронеслось в воздухе и с треском покатилось по склонухолма, затем последовал быстрый топот ног.

– Годится! Вот ваша печень!

Выше по склону раздалось – шлеп! и приглушенное:

– Поймал!

– Эй! – прозвучал откуда-то слева женскийголос. – Нет ли там черепа?

– У меня есть! Что вы мне дадите взамен?

– А что вам надо?

– Фаланги пальцев!

– Заметано! Я свяжу их вместе кусочком веревки!

– Вот ваш череп!

– Поймала! Сейчас получите ваши пальцы!

– У кого-нибудь есть сломанный позвоночникповешенного? – спросил низкий мужской голос с венгерским акцентом,откуда-то издалека, справа.

С минуту было тихо. Потом снова:

– У меня тут есть несколько раздавленных позвонков!Хотя я не знаю, как они стали такими!

– Возможно, они подойдут. Пришлите их сюда, пожалуйста.

Что-то белое пронеслось в лунном свете.

– Подойдут. Что вам дать за них?