Летели приборы со столов, переворачивались стулья, тарелки разлетались на куски, крепкий мат стоял стеной, ужасный грохот сводил с ума. Потом все звуки перекрыл истошный женский визг. Подруги, зажмурив глаза и заткнув по-детски уши указательными пальцами, лежали под столом и молилась, чтобы беда прошла стороной. Это только в кино все бывает красиво, логично и героини выходят из любой ситуации с несмазанным макияжем, снисходительной улыбкой и нетронутой прической. На девчонок было страшно смотреть. Борьба двух непримиримых сторон разворачивалась в двух шагах от беззащитных, перепуганных до смерти подруг. Если бы они смогли, просочились бы сквозь бетонное покрытие куда-нибудь поближе к середине планеты. Пусть там неуютно, холодно и темно, но, по крайней мере, не так опасно, как на городских улицах.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. После криков, выстрелов, крепкой ругани наступила тишина. И от этой звенящей и непонятной тишины стало страшнее в тысячу раз. Глаза не открывались, руки-ноги не слушались. Что делать дальше, было совершенно непонятно. Подруги продолжали лежать под столом, словно замороженные. Время шло, ничего не происходило, глаза, наконец, открылись. С изумлением Алина вдруг обнаружила, что между ней и Татьяной лежит чужое портмоне. Первым желанием было откинуть этот ненужный, скорее всего бандитский, аксессуар подальше. Не успела она дернуться, чтобы осуществить задуманное, как Татьяна ловким шлепком уложила свою ладонь на блестящую поверхность туго набитого кошелька.

– Ты, чокнутая, – прошипела Алина, – даже не думай. Откинь это кожаное счастье подальше, и давай подумаем, как выбраться отсюда подобру-поздорову.

– Нечего командовать, – неожиданно огрызнулась Домашнева, – мы что, зря столько терпели? Даже не подумаю поступать по-пионерски. В конце концов, эти гады испортили нам не только настроение, но и обед. Мы имеем полное и законное право на сатисфакцию.

– Таня, какая сатисфакция? Ты о чем? Нельзя связываться с бандитами. Не убили – и слава богу. Не надо искать приключений на собственную попу. Бросай это имущество и давай потихонечку двигать отсюда. Очень душ принять хочется и вообще – очутиться подальше. Мне лично триллеры больше нравится смотреть по телику в спокойной домашней обстановке. Я совсем не геройская девушка. Мне надоели бесконечные страсти. Я на работу хочу.

– Перестань ныть. Во-первых, я это не отдам ни хозяевам, ни ментам, чтобы там ни было. Толстый кошель, не спорю. Но проверять некогда. Сколько бы там ни оказалось денег, мы заработали право на них пережитыми страданиями и потерей нервных клеток. Моя находка, значит, моя. Вот такое мне выпало счастье. И нечего на меня глаза таращить. Я тебя не боюсь. О какой порядочности ты мне твердишь, когда на каждом углу белым днем некоторые не стесняются пулять друг в друга? Моральные нормы давно изменились. Пусть этот поганый кошель окажется пустым, все равно не отдам никому, из принципа. Лучше в реку выброшу, поняла?

– Поняла. Давай отползать в безопасное место. Слышишь, народ возмущается. Первый признак того, что опасность миновала. Надеюсь, мы не останемся обедать в этом уютном заведении?

– Вот это правильный подход, – обрадовалась Домашнева, ловким движением засовывая чужой кошелек в свою сумку, – выползаем. Ой, надо же, милиция приехала, слышишь, как сирены орут? Оперативненько они тут работают, а нам с тобой смываться пора. Не хватало еще ко всему свидетельницами по криминальным разборкам пойти, да еще в чужом городе. Если наше руководство узнает о наших приключениях, нашей с тобой карьере наступит полный копец. Кому придет в голову разбираться, виноваты мы с тобой или правы. Служба безопасности таких промахов не прощает. Попрут нас с тобой, подруга, из банка с треском и о прошлых заслугах не вспомнят. Вот будет чудненько. Не расплюемся за всю жизнь.

Не успели девушки до конца выяснить отношения, как вокруг снова началось непонятное движение. Понять было ничего невозможно. То ли потасовка разгорелась с новой силой, то ли милиция начала действовать. Опять раздались крики, невидимый мужик, видимо, совсем недалеко стонал и ругался без остановки. Послышался топот ног.

Убегающих от стражей закона участников потасовки понесло в сторону беззащитных подруг, которые еще не успели принять вертикальное положение. Один из них на бегу, со всей дури толкнул стол, под которым нашли прибежище перепуганные девушки. Наверное, не хватило мужику места для маневра. Вот он, недолго думая, со всей силы так шибанул по ресторанному столику, что тот перевернулся и аккуратненько ребром лег на левую ногу Алины. Мужик помчался дальше, не подумав оглянуться, а несчастная девушка чуть не потеряла сознание от боли. Боль была неожиданной и нестерпимой. Алина закричала, слезы непроизвольно брызнули из глаз. Татьяна пыталась приподнять стол, да не тут-то было. У местных рестораторов дела, видимо, шли неплохо. Стол оказался не пластмассовым, как в обычных летних кафе, а деревянным, массивным, на кованых ажурных ножках. Это только с виду он выглядел изящным и невесомым, а на самом деле весил довольно прилично. Алина видела, что подруга пытается ей помочь, и понимала, что у нее ничего не получается. Ужас и бессилие охватили Тихомирову. Проклятая нога болела невыносимо. Окружающим не было никакого дела до их проблем. Вокруг царили полная неразбериха и самая настоящая паника. Каждый выбирался из ситуации как мог. Алина ощутила себя брошенной, никому не нужной и очень несчастной. К боли физической прибавилась страшная обида на весь белый свет. Где власть? Она имеется в этом городе или нет? Куда подевались людское благородство, элементарная взаимопомощь? Ведь наверняка кто-нибудь видит, как хрупкая девчонка пытается вызволить подругу из-под махины. И что? А ничего. Никакого шевеления. Каждый спасает собственную шкуру.

– Алинка, держись! – Татьяна кричала во весь голос. – Все будет хорошо. – Алина закрыла глаза. Кошмар должен был когда-нибудь закончиться. Это не война. Все встанет на свои места, и ей обязательно окажут помощь. Только ждать нет сил. Больно, очень больно.

– Да поможет мне кто-нибудь или вокруг одни гады? – заорала Домашнева с остервенением после очередной неудачной попытки помочь подруге.

Как ни странно, вопль девушки привлек чье-то внимание. Вокруг подруг стали собираться люди. Стол аккуратно подняли и отставили в сторону. Легче не стало. Тяжесть ушла, а боль никуда не делась.

– Алиночка, солнышко, ты можешь встать? – Татьяна озабоченно склонилась над подругой и поняла, что сморозила глупость.

Господи, только бы не перелом. Очень уж Алина плохо выглядит. Глаза ввалились, губы дрожат, слезы бегут и бегут по лицу. Татьяна выпрямилась и опять закричала изо всех сил. Ей было все равно, что подумают о ее поведении окружающие. Надо было спасать подругу немедленно, пока та не потеряла сознание.

– Доктора! – Татьяна вопила от отчаяния, как сумасшедшая. – Кто-нибудь! Позовите врача!

Удивительно, но крик ее опять возымел действие. Толпа вокруг них расступилась, и врач, настоящий, в белом халате, присел около Алины. Профессионально ощупал распухающую на глазах ногу, поднялся и махнул рукой в сторону машины скорой помощи. Двое шустрых молодцов примчались с носилками, бережно погрузили на них Алину и понесли к машине.