Когда девушки заявились домой, да одна из них оказалась в этаком плачевном состоянии, Людмила Викторовна едва не упала в обморок от неожиданности. Можно было подумать, что это она лично повредила ногу во время бандитской разборки, а не Алина. Хозяйка не переставала ахать и возмущаться, какое настало беспокойное время. Она так много и долго негодовала, наговорила столько бесполезных слов, что у Алины начала кружиться голова. К чему куриный переполох устраивать, когда нога уже в гипсе? Сколько гневных и справедливых слов ни произнеси, как ни ругайся, каким образом ни поноси бандитское племя и лихое время, нога от этого быстрее не заживет. Пенсионерка оказалась не только говорливой, но еще и довольно истеричной особой.

– Людмила Викторовна, – Домашнева не выдержала первая, – вы не поможете проводить Алину в комнату?

– Да-да, конечно.

Бережно поддерживая под локотки с двух сторон, пострадавшую Тихомирову провели в комнату. Наконец можно было раздеться, сбросить обувь и лечь.

– Я чайку принесу, – предложила Людмила Викторовна.

Подруги не стали возражать, поскольку это была первая позитивная мысль, высказанная хозяйкой. То ли от пережитых волнений, то ли оттого, что им не дали пообедать, но пить хотелось страшно.

Хозяйка, спасибо ей большое, принесла в комнату поднос. Но на этом испытания для девушек не закончились. Людмила Викторовна, видимо, считала своим долгом разделить общее горе и предусмотрительно приготовила чашечку для себя. Горячий чай не помешал ей продолжить разговор на животрепещущую тему.

– Да что ж такое творится на белом свете, – пафосно воскликнула она, отхлебнув горячего чайку, – скоро за хлебом выйти в соседнюю булочную будет невозможно!

Подруги переглянулись и одновременно вздохнули.

– Да не волнуйтесь вы так, Людмила Викторовна, ничего страшного не произошло. Все нормально, – попыталась обуздать нешуточный пыл хозяйки Татьяна.

– Танечка, как же нормально? Это разве норма, когда все, кому не лень, палят из пистолетов? Куда только милиция смотрит? Что-то явно не так, несправедливо и безобразно происходит. Страшнее жить, чем при Леньке Пантелееве. Тот хоть буржуев грабил, а современные бандюги всех подряд, даже пенсионеров не жалеют. За сто рублей грохнут и не поморщатся.

Еще одного экскурса в историю не хватало! Вот откуда Людмила Викторовна может знать, как и что было в те времена? Она пенсионерка, но не долгожительница же, в конце концов, и уж на сто процентов не ровесница века. Может, она еще и Ленина видела? Судить о тех временах она может исключительно по прочитанным романам эпохи социалистического реализма и пропагандистским фильмам про героическую милицию. А продукция подобного рода – вещь крайне субъективная, как уже давно доказано. Так что исторические параллели в данном случае выглядят не только назойливо, но и крайне неуместно.

– Людмила Викторовна, спасибо вам большое за вкусный чай и участие. Вы не обижайтесь, но Алинке покой нужен, вон какая девушка у нас зеленая. Пусть поспит. – Татьяна взяла инициативу на себя. Ей, как и подруге, до смерти надоели причитания и стенания нервной тетки. – Ситуация не самая лучшая, конечно, но вполне терпимая. Все живы и здоровы, ноги и руки никому трамваем не отрезало. Все у нашей девушки до свадьбы заживет. Вы, помнится, за город ехать собирались? – невинным тоном поинтересовалась Домашнева.

– Собиралась, – горестно вздохнула хозяйка.

– И что мы так тяжело вздыхаем? Вы передумали? У вас изменились планы?

– Да как же я могу уехать, когда в доме такое! – Расстроенная Людмила Викторовна даже руками всплеснула от переизбытка эмоций.

– Очень просто. Поезжайте на свою любимую дачу со спокойной душой. Мы, например, собственные планы из-за криминальных отморозков менять не собираемся, правда, Алина? – Домашнева очень грамотно выстроила линию обороны.

Тихомирова поняла план подруги и поспешила подтвердить собственное согласие кивком.

– Не надо волноваться. – Татьяна не давала ошарашенной хозяйке вставить слово. – Квартиру мы торжественно обещаем закрыть со всей тщательностью, ключ отдадим соседке. И еще один момент, уважаемая Людмила Викторовна, давайте-ка, не откладывая на потом, рассчитаемся за проживание в вашей уютной квартире сегодня.

– Ой, девочки, вы только не подумайте, что я из-за денег переживаю. – Слова хозяйка произносила верные, но глазки у старушки нехорошо забегали. Переживает, бедняга, что попадет впросак.

– Людмила Викторовна, милая, я же не хотела вас обидеть. Мы же обязаны рассчитаться, что в этом особенного? Мы вам очень благодарны, спасибо вам за все. Надумаете, приезжайте в гости, мы будем очень рады. Вы только скажите, где оставить ключи от квартиры. – Татьяна протянула хозяйке деньги.

Та, не колеблясь, купюры приняла и быстренько спрятала в карман.

Наконец всеми правдами и неправдами хозяйку удалось уговорить отправиться по своим делам. Ключи она наказала бросить в почтовый ящик. Девушки остались одни. Надо было срочно решать, что делать дальше. Нога ныла, самочувствие оставляло желать лучшего, а про настроение вообще не имело смысла вспоминать. Не выходные, а сплошная череда неприятностей. Последнее время с каким-то завидным постоянством приходилось спасать собственные жизни. Многовато сильных ощущений за столь короткий период времени.

– Алинка, что будем делать? – Домашнева уставилась страдальческими глазами на подругу. – Может, все-таки разумнее отправиться домой? Черт с ними, с этими северными красотами. Здоровье дороже. Какие наши годы, у нас с тобой еще вся жизнь впереди. Да мы в этот Питер еще сто раз можем приехать. Давай-ка я съезжу на вокзал и поменяю билеты. А еще лучше самолетом. К вечеру будем дома, а?

– Постой, не горячись. У меня, например, совершенно противоположное мнение. Чего ты порешь горячку? Произошла досадная неприятность, я согласна. – Алина кивнула на свою несчастную ногу и невольно поморщилась то ли от боли, то ли от досады. – Но поскольку мы с тобой девушки рациональные и целеустремленные, давай не будем паниковать раньше времени.

– Да мы и не паникуем вовсе, мы размышляем. Это разные вещи.

– Предлагаю следующий план действий. Я остаюсь здесь, – Алина окинула взглядом комнату, – потому что единственное лекарство для моей безвинно пострадавшей конечности – это полный покой. Правильно?

– Пока ход твоих мыслей меня вполне устраивает, не раздражает по крайней мере. Только я никак не пойму, куда ты клонишь?

– Никуда и ничего я не клоню. Я тебе русским языком объясняю довольно простую вещь. Не надо суетиться. Какой смысл немедленно мчаться в Москву с вытаращенными глазами? Что это изменит? Связки от этого быстрее не заживут, а выходные будут испорчены окончательно. В общем, подруга, слушай меня внимательно. Я полежу в этой славной комнатушке, а ты продолжишь запланированные экскурсии.

– Алин… – нерешительно, сильно сомневаясь в доводах пострадавшей, попыталась образумить подругу Домашнева.