— Убийца вернулся? — прошептал чей-то голос.

— Он пришел убить Лайвли, — предположил Марбери. — В надежде, что убийство главы группы нанесет еще больший ущерб нашей работе.

— Не думаю, чтобы этой ночью он намеревался убивать, — помедлив, возразил Тимон. — Полагаю, при убийстве Гаррисона он сделал некое открытие. Это открытие так поразило его, что сегодня он явился за подтверждением. Я почти справился с ним, но появление мастера Лайвли с мушкетом позволило ему вырваться. Но, даже оказавшись против двоих людей и мушкета, он не убежал. Он так стремился к чему-то, что решился на риск и после того, как был обнаружен. Он напал на превосходящие силы в надежде получить нечто.

Воцарившаяся в зале тишина сказала Тимону все, что он хотел знать. Тайны, открытые ему Лайвли, были известны здесь всем. И каждый знал, что именно за этими тайнами охотился убийца.

— Декан Марбери, — заговорил Тимон, так резко разорвав молчание, что все вздрогнули. — Мне представляется, что продолжать расследование следует не столь публично. Если бы мы с вами…

Тут же наперебой посыпались возражения.

— Прошу вас! — оборвал их Марбери. — Всем нам в эту ночь безопаснее быть в своих постелях. Позвольте мне расспросить брата Тимона.

Лайвли шумно втянул воздух, но промолчал.

Остальные тихо переговаривались, понемногу смиряясь с происходящим.

— Позвольте вам напомнить, джентльмены, что убийца на свободе.

Этого хватило, чтобы люди, пусть неохотно, повернулись к выходу.

Марбери знаком предложил Тимону идти вперед. Повиновавшись, Тимон первым вышел из зала. Все же уголком глаза он успел заметить, как Лайвли прячет текст Евангелия от Луки под одеждой. Остальные документы он шумно, напоказ запер в ящике стола, но тайный отрывок оставил при себе.

Когда все разошлись, Тимон с Марбери остановились сразу за дверью зала.

— Я уверен, что убийца наконец бежал, — тихо сказал Тимон, — но все равно мы должны хотя бы осмотреть окрестности — вы согласны? В то же время я смогу задать вам несколько вопросов, на которые вы ответите полно и со всей откровенностью.

— Уж не вообразили ли вы, — так же тихо ответил Марбери, — что запугаете меня?

«Надо бы», — подумал Тимон.

— Впрочем, — продолжал Марбери, — полагаю, я и нанял вас с целью расследовать эту… ситуацию. Кто платит дьяволу, должен, по крайней мере, получить с него работу. Прошу, спрашивайте о чем хотите. — Он отошел от стены здания. — Идем?

И снова Тимон с какой-то неловкостью ощутил, что Марбери ему нравится. Сопротивляясь этому чувству, он сосредоточился на самом важном.

— Я хотел бы проверить, не оставил ли убийца следа, — быстро заговорил он. — Однако Лайвли открыл мне нечто, в чем я подозреваю мотив убийства Гаррисона.

— Да? — Лицо Марбери не выдавало ни чувств, ни мыслей.

Ночь, отметил про себя Тимон, словно нарочно старалась быть непроглядной. Луну закрыли низкие дождевые тучи, прокатывавшиеся по небу, как морские валы в бурю. Самая подходящая ночь для мрачных открытий и затаившихся убийц.

— Вам известно, что в распоряжении мастера Лайвли находится подлинная рукопись Евангелия святого Луки?

«Первый удар должен быть самым сильным, — думал Тимон. — Посмотрим, как он это выдержит».

— Насколько я понимаю, — отозвался Марбери, почесывая в ухе мизинцем, — Лайвли показал вам страницу некоего старинного текста. Я видел этот лист у него в руках.

— Этот документ доказывает, что во всех последующих списках Евангелия допущена серьезная ошибка.

Тимон медленно отходил от стены Большого зала, выискивая на траве следы.

— Эта ошибка — и есть ваш мотив? — усмехнулся Марбери, не скрывая презрения. — А знаете ли вы, что они за день отыскивают до двадцати подобных ошибок?

— Понимаю… — Тимон склонил голову и решил сменить предмет разговора, оставив пока Марбери в уверенности, что тот взял верх. — Не сойти ли нам с дорожки, декан? Я пытаюсь найти хоть какой-то след убийцы — возможно, в мокрой траве, — отпечаток подошвы, обрывок листа, каплю крови. Думаю, убийца бежал не по мощеной дорожке — шаги на ней отдаются слишком звонко. Наш человек предпочел бы тишину, не так ли?

Марбери рассеянно шагнул в сторону от дорожки.

— Так об этих ошибках перевода…

— А, — перебил Тимон, заметив про себя: «Хорошо, Марбери продолжает обдумывать гипотезу, он ее пока не отбросил».

— Я имею в виду, что если вы говорите об ошибках в более старых текстах…

— Меня заботит всего одно слово в тайном тексте, — нетерпеливо отрезал Тимон, — сейчас для нас это самый насущный вопрос.

— Нет, — упрямо возразил Марбери. — Я пытаюсь убедить вас, брат, что в вашем открытии, в чем бы оно ни состояло, нет ничего существенного.

Ему, пожалуй, сотни лет, его значение стерто временем. Оно несравнимо с насущной необходимостью того, что происходит здесь, в Кембридже, в лето Господа нашего 1605.

Тимон остановился.

— Если вы так думаете, значит, вы не видели текста, о котором я говорю.

— Возможно, не видел, — признал Марбери, бросив быстрый взгляд в сторону Тимона.

— Этой проблеме не сотни, а более тысячи лет. Известие об открытиях, сделанных у вас в Кембридже, подкосило бы самые основы нашей веры. Вот чего боится Лайвли. Вот из-за чего был убит Гаррисон.

— Чушь, — проворчал Марбери. — Что с того, было ли во Втором послании к коринфянам написано «день спасения» или «тот день спасения», и следует ли поставить запятую в главе шестнадцатой стихе девятом Евангелия от Марка. Дух Господнего Писания остается неизменным.

— Да… — Тимон прикусил верхнюю губу. Слова Марбери подтвердили, что ему известны далеко не все открытия, сделанные в Большом зале. Неужели ученые намеренно оставляли его в неведении? Боялись поделиться тем, что узнали, с человеком со стороны? Надо признать, многие за историю написания Библии открывали тайны куда менее опасные и дорого платили за это — порой жизнью.

В 1382 году, когда Джон Уиклиф сделал первый английский перевод Библии, католическая церковь лишила его кафедры в Оксфорде и сожгла его книгу. А Уильям Тиндейл, который в 1525 году перевел на английский Новый Завет, вынужден был бежать в Германию. Инквизиция начала за ним охоту, требуя крови. Тиндейла схватили, пытали, удушили и сожгли его тело.

Заметив, как запутались его мысли, Тимон решил вернуться к началу.

— Декан Марбери, — спокойно проговорил он, — не сумею ли я переубедить вас?

— Каким образом? — помедлив, спросил Марбери.

— Позвольте для начала задать вопрос о том документе, который показал мне Лайвли, который вы видели у него в руках. Этот документ уже находился в Кембридже, когда сюда собрались ученые, или Лайвли привез его с собой?