Сказал бы, что Светлану ненавижу всем сердцем, а язык не поворачивается. Она мне женой была, хоть и неверной оказалась. Но так просто переиначить чувства не получается. Вот и злюсь на Дилю.

— Да, — коротко отвечаю. — Я и Светлана разводимся. Юристы этим занимаются. И впредь мы это обсуждать не будем.

— Правильно, правильно, — соглашается мать. — Не будем. Ты всё верно сделал, сынок. Туда ей и дорога, твоей жёнушке. Слава богу, уже бывшей. На этой мерзавке свет клином не сошёлся. Значит, можно уже и новой невесте начинать думать.

— Ни о какой невесте я думать не буду, — говорю ей прямо. — Даже мысли такой не держу.

— Хватит спорить! — рявкает отец. — Ты доспорился уже! Видишь, к чему это привело? Ты меня не слушал, когда я против был Светланы, но теперь она сама своё лицо показала.

— А я чуяла! — подхватывает мать. — Сердце материнское оно всегда только правду подсказывает! Знала я с самого начала!..

— Мама! — обрываю её. — Я сказал, что обсуждать не будем. Всё! Светлана в прошлом! Но грязью её поливать не дам! И на этом точка!

— Точки здесь ставлю я, — властно заявляет отец. — И я точку поставлю, когда ты сойдёшься с хорошей девушкой. Тянуть с этим не надо. У Дили есть подруга.

— Да! — громко подтверждает сестра. — Есть, и ты её видел. Мадина.

— Мадина — достойный выбор, — сейчас же соглашается мать.

— Мадина?!

У меня глаза загораются от злости. Знаю я эту Мадину. У неё в голове, кроме тряпок, ничего нет. Пустышка. Таких Мадин в каждом клубе оптом можно собирать. Диля с ней дружит, потому что сама ещё молодая и не знает, что такие дружбы быстро заканчиваются.

— Да, Мадина, — спокойно говорит отец, будто уже всё решил. — Будешь за ней ухаживать, как положено. Она чистая девушка, правильно воспитанная, без вот этих гадостей современных.

Да уж… без гадостей. Что-то отец под старость лет слепнуть начал.

— Верно, — и мать туда же. — Диля пригласит Мадину к нам в дом, и ты тоже придёшь.

— Никуда я не приду!

Обещал себе держаться, а опять не удержался. Совсем нервы не в порядке стали. Не успел я на развод подать и смириться с такой мыслью, мне уже новую жену подкладывают. После такого я год не подумаю жениться, а то и больше!

Срываюсь под предлогом, что на встречу надо, а сам к Тимуру еду.

Это приятель мой. Не то что друг… После Ильдара никого больше другом не называю. Но Тимур — нормальный мужик и женатый давно.

Жена у него, Оля, хозяйка хорошая. Никогда не думал, что скажу такое, но Тимуру с Олей повезло. Раньше думал, что это мне со Светой повезло, но ничего подобного. Вот у кого в доме мир и лад, так у Тимура Хусаинова.

Хочу с ним поговорить. Не то, что душу излить, но скорее просто отвести. Он ещё не знает ничего про мои дела.

— О, привет, брат! — радостно встречает Тимур на пороге своего таун-хауса.

Оля рядом нянчит их годовалого сынишку, Ильяса. Задержал на них взгляд на секунду, и сердце куда-то в пятки провалилось.

— Ты чего бледный такой, Алишер? — хмурится приятель. — Оля, давай, накрой нам на стол.

— Хорошо, — Оля, ещё раз осмотрев меня, уходит в дом.

А Хусаинов ведёт в беседку и всё спрашивает:

— Что случилось? Ты реально нездоровым выглядишь.

— Замотался, — отмахиваюсь, а самого изнутри всё гложет.

Садимся за стол. Оля тут же появляется с чаем и какой-то едой.

— Оля у меня сама готовит, — хвастается Тимур. — Даже пахлаву домашнюю научилась печь.

Оля улыбается, хитро поглядывает на мужа. На меня тоже иногда глядит, но уже беспокойно.

— А Света дома осталась? — спрашивает она.

Молчу, как контуженный. Слова выдавить не могу.

— Оль, там Ильяс, кажется, плачет, — говорит Тимур. — Иди проверь. Иди-иди.

Она уходит. Хусаинов наполняет нам чашки чаем. Ни пить, ни есть не хочу, но в гостях отказываться грешно.

— Ладно, Алишер. Ты давай чаю попей. А потом уже рассказывай, что там у тебя да как.

Киваю. Да, я затем и пришёл, чтобы рассказать, чтобы хоть один человек понял.

Глава 16. Ольга

Впервые вижу Алишера таким… Таким разбитым. По-другому и не скажешь. Знаю я его мало, но всегда он производил впечатление собранного и уверенного в себе человека. А сейчас…

Подхожу к беседке, чтобы угощение подать. Он тут же смолкает. Вижу, как Тимур хмурится. Муж у меня немногословный, может, потому к нему нередко за советом приятели ходят. Со мной он ещё меньше говорит, всё в себе держит. Не знаю, может, я сама виновата…

Не хочу думать о своём. Наверное, поэтому больше думаю о Хакимове. Он-то с чем пожаловал? Явно не просто так. Без Светланы, жены своей, никогда раньше не приезжал. Значит, беда у них. Лучше о чужих бедах переживать, чем о своих. С чужими бедами и разбираться проще.

Укладываю Ильяса. Слышу — машина отъезжает. Выглядываю в окно — Алишер уехал. Я к мужу. Без охоты делится со мной, но только основное говорит, а я просто ушам поверить не могу.

Светлана Хакимова изменила Алишеру?! Что?!

Она мне, конечно, не родня. Да и не бог весть какая подруга, но человек она добрый, отзывчивый. У Тимура что ни знакомые, так жёны у них цацы такие — не знаешь, на какой козе подъехать. Все только и делают, что всякими глупостями понтуются: поездками заграничными, тряпками дорогими, автомобилями и прочим. Я этого добра никогда в жизни не видала, пока замуж не вышла за Хусаинова. Да только быстро поняла, что счастье не в этом совсем.

А Света — она совсем другая. Скромная, ранимая, тихая, можно сказать. Но ведь не зря в народе поговаривают про тихий омут… Может, это как раз её случай?

И всё равно не верится.

По-человечески, ох, как я понимаю Алишера! Может, Тимур его даже так бы не понял, как я. Потому что на своей собственной шкуре знаю, каково это… Всё-всё, не буду о своём.

Теперь понятно, что с Хакимовым, почему он такой потерянный. Конечно, с таким грузом жить. Врагу не пожелаешь. И ведь, главное, сделать-то с этим ничего нельзя. Прошлое не изменишь, особенно за другого человека. Остаётся только жить с этой болью.

Но Тимур сказал, что Алишеру только наговорили про Светлану, а сама она своей вины не признаёт. Тоже ничего удивительного. Как-то ещё на заре своего замужества подслушала я один мужской разговор.