— А чего ты мокрая, да вся в синяках? Господи, что случилось?

— Я упала с поезда.

— Заходи.

Мужчина распахнул дверь шире, и Яна на автопилоте вошла внутрь и плюхнулась на узкую кровать, накрытую клетчатым пледом.

Мужчина где-то отсутствовал, но вскоре вернулся с аптечкой.

— Поворачивайся спиной, я перекисью и йодом обработаю раны и ссадины! — скомандовал он. — Не стесняйся! Я уже не в том возрасте, да и ты не в том состоянии! — добавил мужчина.

Пока он обрабатывал ее раны, Яна даже ничего не чувствовала, так сильно она замерзла.

— Это еще хорошо, что кости целы. Ты замерзла.

— Да, меня что-то трясет, — проклацала зубами Цветкова.

— Горячей ванны у меня нет, но водки могу предложить. Да и переодеться тебе надо во что-нибудь. Не платье, а драньё какое-то. Только у меня ничего из женского-то нет. Разве что костюм коровы.

— Что? — не поняла Цветкова.

— Это цирк! Здесь цирковые костюмы, которые артисты надевают для развлечения толпы.

— Мне, если честно, всё равно. Но что-то сухое хочется надеть.

— Только костюм коровы, — развел руками мужчина.

— Может, еще у кого-нибудь спросить?

— А здесь, кроме меня, никого нет.

— Как это? Такая большая территория…

— Так у нас график такой. По всему бывшему Союзу крутимся как белки в колесе. Уличные канатоходцы, фокусники, гимнасты, чревовещатели и, конечно, клоуны. К нам приходят люди разных возрастов, но в основном молодежь и дети с родителями. Также на территории работают кафе, которые арендуют местные торговцы, тир, комната ужасов и продают сладкую вату и вареную кукурузу.

Яна только сейчас почувствовала, как она голодна.

— Не надо про вату и кукурузу. Мне бы позвонить своему знакомому. У вас есть телефон?

— Нет, — честно ответил мужчина. — Да ты дослушай! Мы здесь работать прекратили, и все переехали в другое место, а я остался за сторожа. Вообще-то я клоун, но самый старый в коллективе. Что мне с молодежью делать? Они после работы расслабляются, гуляют. Пьют. Потому что во время выступлений, как ты понимаешь, не употребляют. Канатоходец в пьяном виде разобьется, да и фокус с быстротой рук тоже не пройдет. Поэтому артисты во время переезда и отрываются. А я свое уже отпил, вот меня и оставляют в качестве сторожа. Завтра должны приехать люди из фирмы по междугородним перевозкам, разберут тут все и перевезут в другое место.

— А вагончики? — спросила Яна.

— Тоже перевезут, у нас-то своих машин нет. Нам выгодней раз в месяц оплачивать такой переезд, чем купить и обслуживать свои грузовики. Вот завтра я проконтролирую этот процесс и поеду за своей труппой в Питер.

— В Питер? — задумалась Яна. — Надо же…

— Да, я люблю этот город даже больше Москвы, — понизил голос мужчина.

— Я тоже в Питер ехала и вот… не доехала, — вздохнула Яна. — Я тоже люблю этот город.

— Ой, да что же это я? Я ведь хотел налить тебе водки, дать сухую одежду и раздобыть где-нибудь телефон. Кстати, я не представился. Андрей Натанович Нос! Нос — это фамилия. У меня и мама была Нос и папа! — козырнул клоун, и в его руке появилась красная роза.

— Как вы это сделали? — засмеялась Яна.

— Мы, клоуны, умеем всё! Осторожно, она не живая, это реквизит! — Он звякнул связкой ключей и испарился со словами: — Я сейчас!

Вернулся Андрей Натанович с ростовым костюмом коровы.

— Надевай! Теплый и мягкий. А главное — сухой. Я только голову с рогами не принес, она тебе не нужна.

Он вышел, а Яна скинула мокрое платье и облачилась в белую с черными пятнами шкуру, которая спереди застегивалась на молнию. Большой неожиданностью для Цветковой стало огромное розовое вымя с торчащими сосками. Может, со стороны это и выглядело прикольно, но ходить в таком костюме и не позориться можно было, только надев коровью голову. А когда из костюма торчала женская голова с длинными волосами, а ниже такой пикантный орган — это, конечно, выглядело очень чудно́.

Яна села и скрестила ноги, зажав между ними вымя, чтобы оно не так выделялось.

Андрей Натанович вернулся с палкой колбасы и бутылкой водки.

— Ну, как? Тепло и мягко? Я же говорил! А вот и горячительное!

Он щедро налил им по полстаканчика водки и, разломив колбасу пополам и прожонглировав ею, протянул одну половинку Яне.

— На, держи! Закуска. Ножа не нашел. А как тебя звать, красавица?

— Яна Цветкова.

— Красиво! Как сценический псевдоним. Ну, давай, Яна, за знакомство и за согревание твоего многострадального организма!

Цветкова, недолго думая, выпила залпом водку и вцепилась зубами в колбасу, утоляя голод. Только после этого она стала немного приходить в себя и понимать, что ее организм пережил самый настоящий стресс.

Клоун на пенсии разлил еще и вынул из-за уха Яны монетку с одинаковыми орлами с двух сторон.

— На счастье! — прокомментировал он.

— Спасибо, — рассмеялась Яна и опрокинула стаканчик.

С каждой минутой ее настроение улучшалось, а по телу разливалось блаженное тепло.

— Закусывай!

— Есть всё-таки на свете добрые люди, — вздохнула Цветкова.

Через полчаса она наконец-таки вспомнила, что ей надо напомнить миру о своем нелепом существовании. Но как это сделать? Номер Мартина Яна не знала. Свой телефон она умышленно оставила в купе, потому что давно поняла, что сотовый с его звонками способен испортить любое романтическое свидание.

«О чем это я? Почему при мыслях об этом несносном типе я думаю о романтическом свидании?» — удивилась себе Яна, а вслух произнесла:

— Надо позвонить и сообщить, где я нахожусь и что со мной все хорошо.

— Кому будет звонить леди? Наверняка любимому мужчине, — подмигнул ей Андрей Натанович. — Любимый мой, приди и спаси меня! — произнес он женским голосом.

— Нет, — засмеялась Яна, — любимого нет. Вернее, были, но сейчас не надо их дергать. Они от меня уже натерпелись неприятностей, когда мы были вместе. Поэтому свои проблемы я решаю сама, а в экстренных случаях привлекаю своего друга — следователя по особо важным делам.

— Ого! Какие у тебя друзья!

— Стоит мне ему позвонить, Виталий сразу же избавит вас от моего присутствия.

— А мне, наоборот, с тобой интересно! А то сижу здесь один как сыч, а привык к большому количеству народа вокруг. Ладно, сейчас сделаю тебе чай, а сам дойду до магазина, где меня знают, и одолжу телефон.

— Извините за такое беспокойство, — сказала Яна, у которой от алкоголя кружилась голова, но озноб прошел и нервное напряжение отпустило.