было дать семнадцать лет. Но кое-что её выдавало. Её взгляд, знакомый мне не по наслышке. Это был взгляд человека, который несёт на своём сердце тяжелый груз прошлого. Прошлого, которое осталось далеко позади, но которое не отпускает тебя из своих оков.

– Кстати, Карина.

– Да?

– Насчёт твоей проблемы…

– Ах, да. Я всё ещё не рассказала тебе.

– Ты можешь не говорить, если не хочешь. Особенно после того, что я сказал в первый день нашей встречи…

– Всё в порядке. Я уже забыла. К тому же, ты сын психолога, которому я рассказываю абсолютно всё, а также мой друг, поэтому, думаю… – она слегка замешкалась, – я могу тебе рассказать.

Если честно, её слова удивили меня. Уже очень давно меня никто не называл своим другом. Я уже позабыл, каково это – иметь друзей.

– Тогда я весь во внимании.

– Ты, наверное, будешь смеяться… – начала она. Я был уверен, что смеяться не буду, – у меня проблемы с людьми…

– Ты… социофоб? – и снова я сморозил какую-то чепуху. – Извини…

– Ахаха, интересная версия, – реакция Карины была положительной, – но, увы, неправильная. У меня гаптофобия.

– Прости…это что?

– А я думала, сын психолога всё знает, – сказала она и улыбнулась.

– Я не верю в психологию. – С серьёзным выражением лица ответил я.

– Правда? – девушка задумалась. – В общем, это ещё можно назвать тактилофобией. Я боюсь прикосновения людей.

На мгновение я ушёл в свои мысли. За всё время, что мы были знакомы, а это примерно две с половиной недели, мы ни разу не касались друг друга, даже руки не пожимали. Снова это новое чувство интереса. Мне стало интересно, почему молодая, милая девушка не может прикасаться к людям. Мне стало интересно, что послужило причиной. Я вдруг осознал, что последние несколько недель это забытое чувство заинтересованности вернулось ко мне с новой силой.

– Почему это произошло? – запинаясь, спросил я.

– Дело в том, что… – она вдруг замолкла и посмотрела на меня. Через секунду её глаза опустились, и я заметил, что она нервно дёргает пальцами.

– Карина, ты в порядке?

– Прости…всё-таки, это слишком сложно. Я не могу рассказать тебе…

– Ничего страшного, не заставляй себя.

Я понимал её. В моей душе тоже хранится то, что никому не известно. Я не знаю, хочу ли я рассказать то, что терзает меня изнутри. Но я точно знаю, что я не имею права рассказывать это. Потому что тогда я нарушу свои принципы. Это только моя вина.

…

Анастасия Борисовна не появлялась в кафе в течение недели. Все работники были словно не в своей тарелке. Думаю, даже посетители кафе заметили, что атмосфера стала какой-то напряжённой.

Когда хозяйку наконец-то выписали, было решено устроить небольшой праздник в честь её выздоровления. Хоть это было не похоже на меня, я решил остаться и вместе со всеми отметить возвращение.

– Вы нас напугали, Анастасия Борисовна, – сказала официантка. К тому моменту я уже вспомнил, что её зовут Катя.

– Точно, – ответил главный повар. В комнате было ещё двое поваров, трое официантов и уборщик. – В следующий раз всю тяжелую работу поручайте нам.

– Вы и так мне очень много помогаете, – Настя улыбнулась.

– Всё равно, – перебила Катя, – если почувствуете себя плохо, сразу говорите!

– Ладно, ладно. – Настя замахала руками.

На столе было много разной еды. Повара не жалели нерабочих часов на приготовление, плюс ко всему девочки заказали роллы, а я с уборщиком Мишей отвечал за напитки. Как обычно, я не мог есть, мне просто не хотелось. Поэтому спустя какое-то время я вышел на улицу подышать свежим воздухом. Уже было довольно темно, и я стал думать о том, успею ли я на последний автобус, потому что тратить деньги на такси мне не хотелось.

– Устал? – я повернул голову и увидел хозяйку.

– Немного, всё же, шумные компании не для меня.

– Ого, ты ещё шумную компанию не видел. В моей молодости такие вечеринки устраивали, просто блеск! – сказала она и подошла ближе, а затем, облокотившись на стенку, добавила, – ты в порядке?

Я удивлённо посмотрел на неё. Мне был непонятен этот вопрос, а также непонятна причина его возникновения.

– Разве этот вопрос не нужно задавать вам?

– Физические недомогания никогда не сравнятся с недомоганиями душевными.

Я молчал. Я не знал, что мне ответить. Почему-то мне хотелось убежать и спрятаться. Я боялся того, что случайно открою своё сердце. Я не мог этого допустить.

– Я знаю, что ты разговаривал с моим мужем, – я посмотрел на неё, – так вот. Всё, что он сказал, это правда. Моё кафе для меня – это второй дом, а все вы – мои дети. Особенно ты, Артур. Ты не похож на моего сына, но я и не могу сравнивать тебя с ним. Потому что ты – отдельная личность, ты – совсем другой человек. И я люблю тебя таким, какой ты есть. Я прекрасно понимаю, что мы не всегда будем вместе. Я думаю, что сейчас ты точно не знаешь, кто ты есть. Но однажды, в один прекрасный день, ты найдёшь себя. И я молюсь, чтобы это случилось. Когда-нибудь ты покинешь это место, но знай, что ты всегда был и остаёшься моим любимцем. И если тебе станет грустно или одиноко, ты зайдёшь ко мне в кафе, а я с радостью с тобой поболтаю.

– Да… – только и смог вымолвить я.

…

Я плохо помню, как добрался домой. То ли от усталости, то ли от переизбытка информации. В данный момент мой мозг был загружен, я нуждался во времени, чтобы переосмыслить полученные данные. «Я люблю тебя таким, какой ты есть». Давно, очень давно я не слышал таких слов. Но они не приносили мне радости. Эти слова причиняли боль. Боль от напоминания. Напоминания того, что я не достоин этой любви. Если я приму её, всё пропадёт. И я, такой, какой я есть сейчас, тоже пропаду. Тогда всё снова исчезнет.

Я зашёл в дом. Никого не было. Я шёл по тёмному коридору. Мне не хотелось включать свет, потому что глаза давно привыкли к темноте. Я зашёл на кухню.

– Ох, ну и денёк, – сказал я, глядя себе под ноги и всё-таки включая свет.

– Что за денёк?

Я вскрикнул от неожиданности.

– ЧТО?!

Прямо посередине комнаты стояла ОНА. Та самая сумасшедшая девочка находилась, чёрт возьми, на моей кухне. Как она попала ко мне домой? Что она тут делает? Что ей от меня нужно?

– Спокойно, – ответила она. Спокойно? Серьёзно? О каком спокойствии может идти речь, когда к