И если Сандерс также связан с императором Вечным договором, он вне подозрения. Но тогда рушится вся моя теория заговора… я уже успела разложить всё по полочкам и посчитала советника главным предателем.

Ведь именно он предложил затолкать меня на бал под видом Лауренсии! Хотя… он никак не мог выманить меня из академии. Неужели наш магистр зельеварения… враг?!

Или беднягу лепрекона тоже подставили?

— Пока под подозрением все, кто не связан со мной кровью, — подвёл итог дракон.

— Ты позволишь слегка запугать родственников Лауренсии? — поинтересовалась ректор. — Сомневаюсь, что они легко согласятся сотрудничать.

— Обсудим это наедине, — император окинул нас красноречивым взглядом и на миг задержался на мне, — адептки останутся здесь.

— Но…

— У меня к тебе будет три вопроса, Эли, — отрезал дракон, открывая портал, — затем подправим иллюзию на адептке и вернёмся на бал. Не стоит нервировать гостей и заговорщиков.

Бездна… почему мне кажется, что я знаю, какие именно вопросы он собирается задать ректору?!

«Фиалочки, без паники, — раздался в голове голос Элисандры, — я скоро вернусь».

«А…»

«Верьте мне, — усмехнулась ректор, — и… в меня».

Личная библиотека императора. Эдмунд

Сквозь всполохи портала проступили очертания книжных шкафов, и я первым шагнул в переход. Элисандра медлила, успокаивая встревоженных адепток. Было заметно, что девушки очень устали и едва стояли на ногах, но держались, чтобы не уронить честь академии.

Похвальное рвение и удивительное самообладание — как для второкурсниц. Хотя ученицы Эли всегда считались лучшими. Ректор никому не делала поблажек, и столь суровое обучение выдерживал не каждый. Но в то же время ради них она была готова на всё.

И сейчас Эли подтверждала это, выгораживая одну из учениц. Сумасшедшую взбалмошную магессу, решившую заблокировать нашу истинную связь.

Но стоило мне подумать об этом, как висок прострелила острая боль. В глазах потемнело, и не успей я схватиться за шкаф, упал бы, расшибив лоб о шахматный стол.

— Эд! — воскликнула выскочившая из портала Элисандра.

Тхарговы кукловоды! Надеюсь, адептки не видели этого… кажется, я успел достаточно отойти от перехода.

— Я в порядке, — отрезал, отмахнувшись от помощи.

— Псих! — беззлобно фыркнула Эли, положив руки мне на плечи.

Меня опутало прохладной исцеляющей энергией, а боль отступила. Правда, теперь я никак не мог вспомнить, о чём думал минуту назад.

— Чувствую себя частью настольного маятника, — вздохнул, с тоской посмотрев на забавную игрушку, украшающую каминную полку, — только вместо центрального шара моя голова. И с двух сторон по ней бьют проклятие кукловода и истинная связь.

— Задеваешь одно — и сразу активизируется второе, — угрюмо добавила Эли. — Эд, я бы рада ответить на все вопросы, но…

— Прекрасно знаю, что такое «вопросы риска», и не собираюсь их задавать, — усмехнулся, подходя к шкафчику с восстанавливающими настоями. — Мне сейчас бодрящие зелья можно принимать? Третий день не сплю из-за этих переговоров.

— Можно, но в минимальной концентрации, — разрешила магесса. — Что касается первого вопроса, догадываюсь, о чём пойдёт речь. Но скажу сразу, что не смогу быстро снять управляющее плетение, не повредив твой разум.

— Оно слишком глубоко проросло? — уточнил, доставая нужный флакон. — Или меня пришибло неизвестным арканом?

— Всего понемногу, — уклончиво ответила Эли.

— Приз за титул «Самого плохого гонца» твой по праву, — фыркнул я, отсалютовав стаканом с целебным настоем.

— Благодарю, — ректор отвесила шутовской поклон и уселась в ближайшее кресло, — но шансы избавить тебя от этой пакости весьма неплохие.

Хм… чудесная новость! Как и многие гениальные маги, Эли была суеверна и никогда не давала точных прогнозов. Но там, где она говорила «неплохо», другие кричали «великолепно».

— Значит, возможность выкарабкаться у меня есть, — констатировал я.

— Сделаю всё, что в моих силах, но хочу сразу предупредить, что это займёт время. Ты сам видишь, что зараза быстро проросла достаточно глубоко, и если выдирать с корнем, можно повредить память, рассудок…

— Торопить тебя никто не собирается, но, если не придумаем, как «заморозить» управляющее плетение, мне придётся временно передать власть Совету. Не хочу рисковать, зная, что в любой момент могу подписать что-то выгодное нашим врагам.

— В Совете могут быть предатели, — напомнила Эли.

— Знаю, но старейшин девять, и в лояльности пятерых я уверен, — ответил, залпом выпив горьковатое зелье, — враг в любом случае окажется в меньшинстве. Хотя я надеюсь, что до этого не дойдёт.

Если объявлю о временной недееспособности и передам власть Совету, заговорщики могут залечь на дно. А мне нужно не только избавиться от аркана кукловода, но и найти предателей.

Поэтому вариант с временным отречением оставим на крайний случай.

— Мне нужно немного времени для расширенной диагностики, — ответила Эли, — думаю, сможем замедлить прорастание аркана. Главное, не касаться «опасных тем» и медленно разрушать щупальца плетения.

— В этом деле полностью доверюсь тебе, — кивнул я, — но, что касается «острых тем»…

— Второй вопрос будет именно о них? — угрюмо уточнила ректор.

— Да, — коротко ответил, пытаясь вспомнить этот самый вопрос.

Едва разговор касался «закрытой» темы, разум словно отключался. В голове воцарялась оглушительная, гробовая тишина, а через миг я забывал, что меня так беспокоило.

Но сейчас, когда я выяснил причины своего состояния, стало немного проще. Управляющее плетение нельзя заметить самостоятельно, но, узнав о нём, сильные маги могут сражаться за собственный рассудок, замедляя распространение заразы.

— Метка истинности не всегда проявляется сразу, — осторожно начал, стараясь обходить острые углы, — но леди Лауренсию я видел далеко не первый раз.

Манёвр не удался. Новая вспышка боли оглушила, и стакан выпал из ослабевших пальцев. Эльфийский хрусталь с жалобным звоном разлетелся на осколки, а паркет залило остатками зелья.

— Эд! — Элисандра стрелой метнулась ко мне. Осколки тут же отправились в портал, а меня вновь опутало обезболивающим плетением.

— Вижу, что двигаюсь в правильном направлении, — прошипел, оседая на пол рядом со шкафом.

— Ты доконать себя решил?!

— Скорее — докопаться до правды, — честно ответил я, — не привык, знаешь ли, чувствовать себя идиотом.

— Ты не…

— И становиться послушной марионеткой тоже не собираюсь, — отрезал я, — поэтому мне нужна цель. Сама знаешь, что для дракона пара — это смысл жизни.

— Но…

— Она сейчас во дворце? — задал второй вопрос. — Моя пара здесь?

Я намеренно не уточнял, кто именно. Хотя определённые догадки были.

Рыжеволосая Беатриса — истинная пара моего лучшего друга, Хуана диэр Ривейры, а значит, она вне подозрений.

Остаются трое: Лесли, племянница Хуана, красавица Эльза, притворяющаяся моей невестой, и, собственно, сама