Вот почему я, по мере возможности, старалась носа не казатьиз кабинета, выходя лишь когда без моей помощи было не обойтись, а заоднопроверяя, не вернулся ли Сет. Наконец, за пару часов до закрытия, я увидела,что он снова устроился за своим столом. В ярости я уселась напротив, совершенноне заботясь о том, что подумают другие, увидев нас вместе.

— Почему ты сделал это? Зачем ты меня так изобразил?

Сет выглянул из-за ноутбука; по его лицу было понятно: о чембы он сейчас ни писал, это занимало его куда больше, чем я. Хотя можно несомневаться, что именно я нахожусь в центре оргии из его нового романа.

— Что?

— Рассказ! — Я изо всех сил хлопнула журналом обстол. — Ты описал меня. Дженевьева — это я.

— Нет, не ты, — заморгал он.

— Ах, неужели? Почему же наши имена начинаются на «Д»?Почему мы одинаково выглядим?

— Ты вовсе на нее не похожа!

— Половина магазина так не думает. Они считают, что она— это я! Они думают, что это мы с тобой неизвестно что вытворяли в лифте.

Наконец лицо его осветилось пониманием и, к моему ужасу,расплылось в улыбке:

— Правда? Как забавно.

— Забавно? Это кошмарно! Они все теперь считают менясадомазохистским чудищем.

— Фетида, — мягко начал он, по-прежнемуомерзительно безмятежный, — я…

— Никаких Фетид. Это не поможет.

— Я написал этот рассказ примерно полгода назад.Задолго до того, как встретил тебя. В издательском мире все происходит не такбыстро.

— Допустим, но они-то этого не знают. — Я готовабыла разрыдаться.

— Никогда и никого я не стал бы описывать столь откровенно.

— Да? Что ж, этого они тоже не знают. — Я в жалкойпозе скорчилась на стуле.

Сет вздохнул, его янтарно-карие глаза глядели на меня ссостраданием.

— Слушай, хочешь, я что-нибудь скажу? Объясню им, чтоэто вовсе не ты?

— Господи, да это же еще больше убедит их, что этоименно я. А кроме того, что ты собираешься делать, созвать пресс-конференцию,чтобы обелить мое имя?

— Прости меня, — серьезно проговорил он. — Яи представить себе не мог ничего подобного.

Он поколебался.

— Ты… ты… не передумала насчет завтрашнего вечера? Яхочу сказать… если ты не…

Разве я могла устоять перед столь восхитительнойзастенчивостью?

— Нет, — ответила я. — Я по-прежнему хочупойти на концерт, но… думаю, нам не следует появляться вместе. Ты же знаешь,полмагазина там будет.

Он собрался что-то сказать, но передумал. Мне показалось, онхотел упрекнуть меня, что я принимаю все слишком близко к сердцу, но мояиспепеляющая ярость заставила его передумать. Сет вовсе не был склонен кконфронтации. А может, принимая во внимание мое нынешнее настроение, просто небыл дураком.

— Ладно, — наконец сказал он. — Встретимсятам.

— Джорджина?

Подняв голову, я увидела Пейдж с выражающим крайнюю степеньнеодобрения лицом. Я даже не заметила, как она подошла. На ней был изумительныйнегнущийся костюм в стиле восьмидесятых, на этот раз фиолетовый, что всочетании с ее темной кожей выглядело просто ошеломительно.

— Могу я поговорить с тобой несколько минут? —мрачно проговорила она. — Конфиденциально?

Я последовала за ней в ее кабинет, где она плотно затвориладверь. Ничего удивительного, на столе лежал экземпляр «Американской тайны».

— Итак, — решительно начала она, — до менядошли некие слухи…

— Черт с ними. Это не я.

Я пересказала ей разговор с Сетом. Закончила, более чемуверенная, что убедила ее в своей невиновности, хотя омерзительные истории,витавшие во вверенном ей коллективе, по-прежнему тревожили ее.

Раздумывая о том, что делать, Пейдж побарабанила по столупокрытыми красным лаком ногтями и, наконец, подала голос:

— Со временем следует донести это до сотрудников. Хотяони и так успокоятся. А вот что мне не нравится, так это выводы, к которымспособны прийти посторонние. Ты действительно похожа на этот персонаж, и любойпрочитавший рассказ может сделать ту же ошибку. Я не желаю, чтобы пошли слухи,будто Сет работает здесь, потому что вдобавок пользуется сексуальнымрасположением наших сотрудников.

— О господи.

Я закрыла лицо руками, гадая, как это знаменитостисправляются со своими по-настоящему крупными скандалами. Этот маленький былдостаточно неприятен. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Это разрушалокрасоту, которую пытались построить мы с Сетом.

— Полагаю, что в данном случае лучше всего… Тут лицо ееисказила гримаса, а рука вцепилась в живот.

Я бросилась к ней:

— С вами все в порядке?

Она кивнула, пытаясь выдавить улыбку:

— Это… ничего.

— Вот так ничего! Вам нужно обратиться к врачу… илихотя бы пойти домой.

— Нет-нет, это пройдет. Не говоря уж о том, что у менямасса работы. Нужно составить новое расписание и просмотреть кое-какие инвентарныеданные.

— Это безумие. Я могу все сделать сама.

Она покачала головой, но я настаивала на своем. В концеконцов Пейдж уступила, что только подтверждало, что дело серьезное. Тот, ктосталкивается с ней лоб в лоб, редко выходит победителем.

Итак, я закончила смену, работая за нее и за себя. Это былоутомительно, но я делала это с радостью, только беспокоилась о ней и ееребенке. Когда мы закрылись, я, следуя указаниям Бастьена, сразу отправилась впредместье.

Подъехав к его дому, я несколько минут сидела за рулем,уставившись на все это.

Теперь я, наконец, поняла, что такое настоящая АмериканскаяМечта. В конце концов, я уже жила в то время, когда этот термин появилсявпервые. Я застала его возникновение, наблюдала окружавшую его мифологию,видела белые изгороди и очаровательных благополучных соседей. Я даже смотреласериал «Предоставьте это Биверу». Брат Сета, к примеру, живет в северной частигорода и добился для себя изрядного куска Американской Мечты.

Но это? Это была Слезоточивая Американская Мечта.

Казалось, дом Бастьена не кончался, хвастливо растянувшисьдалеко за пределы своего мраморного темно-серого фасада. Даже будь у хозяинажена и дети, вряд ли они смогли бы все это заполнить, а ведь у того типа людей,что проживают в этих местах, больших семей не бывает. В конце концов, у этогопоколения сколько там детей на семью, одна целая семьдесят пять сотых?

В гараж, как и было обещано, вело трое ворот, а лужайкуукрашали со вкусом постриженный кустарник и декоративные деревья. Поскольку ужестемнело, я не могла толком разглядеть окрестности, но подозревала, что тампримерно то же самое. Соседний дом был освещен и полон народу. Он был дажебольше, чем у Бастьена, и там, видимо, и происходила вечеринка.