— К-кто это?

— Да ладно, Энн. Можно подумать ты и вправду страдаешь короткой памятью, особенно на чьи-то голоса.

Господи! Это… это… Не может быть правдой! Я, наверное, всё ещё сплю, если брать во внимание происходящие вокруг меня события. И этот долбанный голос тоже! Хотя… спутать его с чьим-то другим я едва ли бы уже смогла.

— Ма… мистер Маннерс?

— Хм… надеюсь, это была не оговорка по Фрейду?

— К-какая оговорка?.. Вы о чём? — кажется, я перестала что-либо соображать в ту самую секунду, когда поняла, с кем говорю. Потому что… потому…

Чёрт! Вот это действительно реальный пиздец, выбивший из меня все последние переживания о Кристине Голдблюм будто выстрелом в упор. Даже не знаю, как вообще сумела устоять на ногах и не скатиться в ту же секунду на бетонную платформу балкона.

— Мне на какое-то мгновение показалось, будто ты хочешь назвать меня «мастером». Но, так уж и быть. Спишем это на эффект неожиданности и твою неспособность контролировать себя в особо критические моменты.

Боже правый… да как же так? Как ему вообще удалось найти меня даже в первый раз, не зная ни моего полного имени, ни Эдварда. Или каким-то образом вычислил по записям видеокамер в ювелирном магазине? Если он может позволить купить себе драгоценные украшения за пугающе баснословную сумму, то что ему стоит выбить для себя доступ к чужим видеозаписям? Хотя, вполне возможно, он мог воспользоваться массой других более упрощённых и давно проверенных вариантов.

В любом случае, он был стопроцентным психом и, судя по всему, специально выжидал больше суток, чтобы снова предстать передо мной во всей своей треклятой красе. Тем более, когда я уже и не ждала его появления. Но ведь так, в сущности, и было. Если весь вчерашний день я ощущала себя, как на иголках, пока каждую грёбанную минуту ожидала, когда же этот долбоёб снова объявится и даст о себе знать, то сегодня я уже начала в коем-то веке успокаиваться. Убедила себя или уверовала, что, скорей всего, он решил от меня отстать и переключиться на кого-то более доступного. А на деле…

— В-вы что… совсем крышей поехали или потеряли связь с реальностью? Вы хотя бы понимаете, как называется то, что вы сейчас творите?..

Как же мне хотелось сорваться в крик, а лучше… проорать всё это в его слащавую физиономию, в которую мне уже не терпелось вцепиться ногтями, чтобы тут же разодрать её в кровь и желательно до мяса.

— Кажется, Энн, я тебя предупредил с самого начала, зачем это делаю и что собираюсь с тобой сделать этим вечером…

Этим вечером? Он вконец отбил обо что-то свою и без того напрочь отбитую голову?

— Вы сегодня ходили на приём к своему психотерапевту, мистер Маннерс? А может в последнее время, по каким-то не зависящим от вас причинам, перестали принимать прописанные вам лекарства?

Сдержанный и до раздражения идеальный смех моего чокнутого преследователя прозвучал вслед за моей негодующей тирадой, подобно показательно высокой оценке моему жёсткому «юмору». Хотя, я нисколько сейчас не шутила.

— Мне очень нравится, как ты изо всех сил пыжишься продемонстрировать свою ложную ко мне антипатию. Могу поспорить, это одна из твоих защитных реакций на типаж мужчин, подобных мне, да, mon papillon. Когда чувствуешь, что не способна устоять и поэтому включаешь режим неприступной стервочки.

— Я вообще-то помолвлена, мистер Маннерс! И собираюсь замуж за ЛЮБИМОГО человека, коим ВЫ никогда не являлись. А то, что вы продолжаете творить и дальше с вопиющим упрямством — чистейшим ослиным достоинством, показывает вас лишь с самых омерзительных сторон. Вы мне не просто антипатичны! Меня от вас уже тошнит! И, если вы не остановитесь и будете…

— Попридержи-ка свои бойкие крылышки, мой раздухарившийся мотылёк. А то ведь и вправду до такого договоришься, что и сама будешь потом об этом очень долго сожалеть.

— Вы меня что, не слышите? Я прошу вас, мистер Маннерс, очень доходчиво и…

— Дыши, Энн. Просто дыши. Вдох-выдох, в полную грудь. И прекрати, будь добра, истерить. Я уже сказал тебе, что собираюсь с тобой встретиться этим вечером. Значит, так оно и будет. А если ты до сих пор не поняла, каким образом я намереваюсь этого добиться, вспомни для начала, куда этим утром улетел твой благоверный. А также о самом последнем событии года на твоей работе. О том, что произошло с твоей коллегой по редакционному цеху Кристиной Голдблюм. Ну, и ответь для начала. Ты бы хотела, чтобы на неё действительно подали в суд и впаяли ей материальную компенсацию за плагиат в несколько сот долларов? А может ты хочешь, чтобы сделка века, над которой почти полгода бился твой будущий муженёк, перешла к другой его конкурентной IT-компании? Просто скажи, да — нет, и именно всё так и будет. Без каких-либо третьих вариантов. Прости, милая, но я не привык довольствоваться полумерами. Либо всё, либо ничего. Либо, как я говорю, а ты делаешь, либо…

— В-вы… вы… сумасшедший, да? Или банально блефуете. Ради чего, вашу мать? Только из-за больного желания меня трахнуть?

— Не просто, трахнуть, Энн. А с особым подходом, так, как хочу это сделать именно я. Долго, пошло, возможно с исключительными нотками аморальной грязи… Даже не представляешь, как я завожусь, когда думаю об этом. Яйца аж звенят…

Мне бы прервать связь и заблокировать этот сраный номер, да и сделать хоть что-то, чтобы этот маразм наконец-то закончился. Но я с шокирующим тупизмом продолжаю слушать этого психопата дальше! Даже не смотря на дикую слабость во всём теле и уже буквально трясущиеся коленки и руки.

Кажется, я вообще не соображала и ни черта не видела вокруг себя, когда начала, чисто по инерции двигаться в противоположную от присутствующих на балконе свидетельниц сторону. Будто подсознательно искала самый дальний угол, в который собиралась забиться на ближайшие сутки и не вылезать оттуда, пока за мной не приедут из службы спасения.

— Обещаю… я буду исключительно нежным в определённые моменты и извращённо грубым, когда буду ловить твои ответные запросы и желания, натягивая тебя на свой член в самых любимых мною позах. Уже не терпится услышать твои жаркие стоны и… затяжные крики о пощаде. Зачем отрицать очевидное, Энн. Ты ведь захотела меня не меньше с первой же секунды, как только увидела. Этот взгляд я ни с чем не спутаю. Взгляд беспомощной жертвы, которая жаждет всю свою унылую жизнь быть пойманной настоящим хищником и растерзанной прямо на месте… А твой запах… ммм…

Кажется мне уже совсем плохо. Голова, по крайней мере, кружится так, что ещё немного, и я точно хлопнусь в обморок. Даже не знаю отчего. Ведь я уже практически не слышала… вернее, не вникала в смысл его чудовищных слов. Наверное, меня так нешуточно вело на его чёртов голос, вибрирующий уже не только в моей голове, но и в каждом натянутом нерве, в каждой воспалённой клетке почти уже парализованного тела. Низкий, утробный, с царапающей слух бархатной хрипотцой и явно гипнотизирующий, отчего с моим организмом и контуженным сознанием начинали происходит ещё более шокирующие вещи. Невероятные и нереальные!