— Уже не терпится ощутить его на коже и головке члена.

Сукин сын! Чёртов сукин сын! Он когда-нибудь заткнётся?

— Прекратите, мистер Маннерс… Заклинаю вас! ПРЕКРАТИТЕ! Вы не Бог и уж тем более не Дьявол, чтобы вмешиваться в чужие жизни и диктовать свои хотелки первым встречным. И я… в жизни не поверю, что вы какой-то там всемогущий Большой Брат! Вы просто пытаетесь меня подцепить на все эти… идиотские потуги, которые на деле не стоят и выеденного яйца.

— Если ты так в этом уверена, почему продолжаешь со мной говорить и не бросаешь трубку? Хотя можешь попробовать, проверить, так сказать, на деле до каких пределов я способен дойти с тобой с имеющимися у меня возможностями. Или тебе нисколько не жаль свою незаслуженно оклеветанную подругу? Да и что мне стоит провернуть нечто подобное и с твоим авторским шедевром? Дело ведь не в создании вопиющего инцидента, а в том, сколько может на всё это уйти нервов и денег. А влезать вам сейчас в долги уже больше, чем есть… Даже не представляю, чем это вообще может закончится. Мне-то лично на всё это по херу, я могу этим заниматься хоть до бесконечности. А вот тебе, Энн… Ну зачем оно тебе всё это нужно? Да и не только тебе, но и всем близким тебе людям. Им-то за что все эти нервотрепки? Неужели оно того стоит? Это ведь не дело принципа, как я уже успел догадаться. Ты просто пытаешься доказать себе и мне, что якобы не испытываешь ко мне ничего, кроме отвращения, а на деле занимаешься примитивным самообманом. А ведь могла всё закончить ещё вчера, если бы не послала меня в бан…

— Вы-ы… просто блефуете. Я вам не верю! — странно, что я не успела за весь разговор разреветься, хотя горло уже сдавливало знакомыми спазмами. А желание разбить телефон о ближайшую стенку, только чтоб больше никогда не слышать этот долбанный голос, начинало приобретать нездоровые нотки маниакальной одержимости. Но я всё равно, упорно продолжала его слушать и… ждать… Чего, мать его в жопу? Что он наконец-то скажет, что разыгрывал меня всё это время и ничего на деле не собирался со мной делать?

— Ну, хорошо, Энн. Даю тебе время до вечера. Подыши в бумажный кулёк, попей успокоительного и соберись с мыслями. Заодно созвонись с Эдвардом и поговори с ним на тему о его непредвиденной задержке в Эл-Эйе. В любом случае, к концу рабочего дня я пришлю за тобой своего водителя, и он отвезёт тебя домой, донесёт до вашей квартиры пакеты с вещами и украшениями и дождётся, когда ты приведёшь себя в порядок… В общем, ты сама прекрасно знаешь, что делается в таких случаях. Я бы, конечно, понаблюдал за всеми твоими манипуляциями со своим шикарным телом, а может даже и во многом помог, но, так уж и быть, не буду тебя травмировать ещё больше, чем уже есть.

— Я-я… я вообще-то не давала своего согласия…

— А тебе и не нужно его давать, Энн. Только принять происходящее с тобой за само собой разумеющуюся данность. И перестать себя накручивать на ровном месте. Не нужно. Не стоит. А то ещё голова разболится и придётся пить аспирин. А от аспирина, как правило, начинает болеть желудок.

Говнюк! Мудазвон и конченный засранец! Безнаказанная сволочь!

Я закрыла глаза, но так ничего из этих эпитетов в микрофон трубки не произнесла. Не сумела! Не повернулся во рту враз отсохший язык. Хотя и порывалась каждую прессующую моё сознание и оцепеневшее тело секунду. Да и что бы это дало? Я уже попыталась раз его послать. Во что мне теперь это всё выливается? Он же явно сможет провернуть нечто похуже из того, что уже успел проделать за столь пугающе короткие сроки. А на что ещё был способен этот недочеловек, я даже думать боюсь.

— Постарайся провести всё это время с максимальной пользой для себя, Энн. Вот увидишь. Как только ты перестанешь думать о плохом, всё сразу же станет на свои места. Отпусти и прими, как за должное. И обещаю, mon papillon, сама удивишься насколько это просто, и почему ты не сделала этого раньше. Особенно, когда будешь бурно кончать на моём члене.

Я не помню, когда он сам прервал разговор и отключил связь. И как добралась потом до своего кабинета. Кажется, прошла целая вечность, а меня всё ещё трясло от гудящего под кожей, в костях и нервах высоковольтного напряжения и… От его грёбаного голоса тоже! Казалось, он всё ещё звучал в моей голове и царапал онемевшее тело, впиваясь в болевые, будто ядовитыми шипами или очень тонкими иглами. А я при этом ни черта не могла сделать. Только тупо дрожать, закрывать глаза и, да… Дышать, вашу мать! Глубоко и часто. Иначе меня бы точно вырвало.

Включать голову с критическим мышлением и заставлять себя думать совершенно не тянуло и не хотелось. Если попытаюсь это сделать, точно сорвусь. А меня и без того сейчас ведёт, как по смертельной грани между не стоит и ни в коем случае нельзя.

Этот ненормальный сукин сын оказался тысячу раз прав, будь он неладен! Он меня сейчас мало что завесило. Максимум, что я могла сделать — это ещё больше усугубить ситуацию. А я и так дышала буквально на ладан. Если начну артачится, вполне возможно пострадает кто-то ещё и уже по-настоящему.

Очередной телефонный звонок ударил по слуху и нервам, будто залпом оглушающего выстрела. Я и подскочила на сиденье своего рабочего кресла так, словно меня и вправду шарахнули, как минимум, из пневматического оружия. Я даже негромко вскрикнула, интуитивно прижимая ладонь к груди и пытаясь прийти в себя до того, как всё-таки тихо лишусь последних чувств.

Но в обморок упасть мне так и не свезло. Тем более, когда перед расплывающимся взором на сенсорном экране смартфона наконец-то проступили чёткие буквы знакомого имени.

«Эдвард». Чёрт возьми! Почему именно сейчас? Не мог позвонить чуть попозже, когда бы я уже успела более-менее отдышаться и хоть немного прийти в себя?

— Д-да, любимый, что случилось? Уже прилетел в Эл-Эй? Собираешься на встречу?

Ну, скажи, что это так! Не подтверждай слов Маннерса! А то я… точно свихнусь!

— Вообще-то нет, котик. Нас развернули и отправили в гостиницу. Сказали, что отложили подписание контракта по непредвиденным причинам, которые сейчас пытаются разрешить. Понятия не имею, что это значит, но выглядит всё это как-то не особо воодушевляющим.

Я снова закрыла глаза и попыталась сделать два глубоких вздоха, чтобы, не дай бог, не всхлипнуть и не застонать.

— Т-то есть… ты не знаешь теперь, когда вернёшься?

Эдвард шумно выдохнул, что могло означать лишь одно — он сам был напряжён, возможно, находился на взводе или в подвешенном состоянии. Просто ещё кое-как держал себя в руках и не позволял себе срываться.

— Честно? Не имею представления. Хотя гостиницу нам обещали оплатить. А вот с чего такие выбрыки и что там у них на самом деле происходит, прямо какая-то сверх тайна государственного уровня за семью печатями и замками. Правда, Тревор говорит, что, возможно, им кто-то на днях предложил более перспективный, чем у нас проект. Если это так, то, боюсь, ждать придётся достаточно долго, не исключено, что и с возвращением домой несолоно хлебавшим.

Я почувствовала, как из-под моих закрытых век по щекам сбежали две сочные слезы. А ведь я была уверена ещё пару секунд назад, что сумею удержаться и не заплакать.