[разрешения] отца не дал ему возможности провести церемонию соединения фамилий. Однако они стали супругами, и [Ли Хён], размышляя о дружеском участии чхоса Лю, [думал о том], что непорочно чистая [супруга] скитается где-то по дорогам и неизвестно, когда [они встретятся]. Чужому расскажешь — и то растрогается, как же не растрогаться беспокойному сердцу [юноши], который, забыв о себе, только и думает о том, как утешить свою мать. Сердце сжималось в тоске, но внешне он оставался спокойным.

— Твоя супруга ради меня жертвует собой, — заговорила госпожа, — разве я забуду когда-нибудь об этом?

И она горячо принялась расхваливать ее почтительность и верность долгу, а слезы [лились] потоком [из ее глаз]. Юноша утешал:

— Лю скитается, но разве может прерваться ее жизнь в такие молодые годы? Перед моей поездкой чхоса Лю говорил, чтобы я отправился в дорогу только после свадебной церемонии. Судьба моя определена, и не в силах человека ее изменить. Когда-нибудь мы встретимся, а вы, матушка, берегите свое драгоценное здоровье. Мне сейчас не узнать, где находится Лю, я должен с вами ехать в Цзиньчжоу, приготовьте дорожные вещи.

Госпожа радовалась, что у нее такой необыкновенный сын. А хакса послал слугу попросить у правителя лошадь с повозкой и все, что нужно в дорогу. Правитель, узнав, что это хакса Ли, удивился и, сам придя к нему, извинился, что, не зная его прежде, не приветствовал его матушку подношением подарков. Хакса ответил:

— Для преступника жизнь не имеет смысла. Естественно, что вы ничего не знали обо мне, зачем вам извиняться? Я хочу уехать на родину, ухаживать за своей старой матерью и прошу [у вас] лошадь с повозкой.

Правитель не возражал, и на следующий день на рассвете, приготовив [для него] повозку с вещами и платьем, ожидал распоряжений. Хакса Ли поблагодарил его за великодушие и отправился в дом Лю совершить жертвоприношение. На поминальных табличках чхоса он написал молитву и предался печали. Он думал о его талантах, добродетели и дружбе. Затем, встретив госпожу Сон, он из вежливости выразил ей соболезнование и сказал несколько слов в утешение.

Потом он подал [жалобу] в уездную управу и поднял дело о раздорах в семье. Госпожа Сон обеспокоилась, и хотя она якобы раскаялась в своих прошлых делах, однако была недовольна тем, что он остался в живых.

Хакса вместе с матерью отправился в Цзиньчжоу. Госпожа деньгами и шелком отблагодарила земляков и, пожалев хозяйку, [приютившую их], одиноких и бездомных, посадила ее на последнюю повозку, и они все вместе уехали.

Хакса благополучно прибыл в старый дом в Цзиньчжоу. Оставшиеся слуги в ожидании госпожи привели дом в порядок. Вскоре пришли с подарками чиновники уездной управы и приветствовали госпожу. Она была удручена горем, но по-прежнему прежде всего заботилась о славе своего сына. Назавтра она пошла на могилу супруга Ли. Хакса приказал натянуть тент над могилой и сам пришел вместе с матерью. У могилы деревья стояли в пышной [зелени], густо росли сосны и кедры. Госпожа Чин была изгнана сираном и пережила страшное горе и из-за могущества пяти отношений между людьми, после шестнадцатилетней разлуки, так и не увидев мужа, была обречена на одиночество. Даже чужим она могла бы простить обиду — так она была добра. В течение семи лет [совместной жизни с супругом] ее счастье было, как гора Тайшань[35], в месте они делили и горе и радость и [этим] отличались от других супругов. Но на нее обрушилась беда.

Тоска и скорбь разрывали душу. Она билась головой о могилу, рыдала в беспамятстве. Часто прерывался ее тоскливый голос, она плакала кровавыми слезами. У хакса сердце разрывалось [от горя]. Он несколько раз пытался уговорить и успокоить ее, но она опять, упав на могилу, причитала:

— Я встретилась со своим супругом, когда у меня еще не отросли стриженые волосы. Свекор со свекровью любили меня, и в нашей семье царила справедливость. Супруг — Мён был снисходителен ко мне, и мы никогда не перечили друг другу. Но свекор со свекровью скончались, супруг внял лживым словам развратной наложницы, и я вынуждена была скитаться! В конце концов злодейство свершили и над ним. Почему же до сих пор продолжается такая несправедливость? [Он] пренебрег заветами покойных родителей, и теперь сын его обречен на бесконечную скорбь.

Она продолжала плакать. Слезы ее капали на зелень, растущую у могилы, словно горючие слезы двух жен[36], капавшие на листья сяосянских бамбуков. Долго она рыдала и только благодаря уговорам хакса вернулась в дом.

Хакса получил земли [отца] — орошаемые и суходольные, и с этого дня, собирая урожай, он наставлял домашних; разыскал слуг, которых прежде держала госпожа Чин. Дом: процветал и стал таким, как прежде. Госпожа день и ночь пеклась о благе семьи, вкладывая в это всю душу. Постоянная тоска хакса огорчала слуг. Госпожа все время утешала его. Хакса заботился о матери. Они оба жили в согласии и поддерживали друг друга. [Сын] видел, что мать, трудясь день и ночь, никогда не забывала о его невесте. Он не знал, по каким дорогам бродит она, добродетельная и [чистая], как яшма и лед, как иней и снег. Сидя дома, он не переставая вздыхал и печалился: не мог забыть о дружбе [к нему] чхоса Лю. Так прошло три года, но, постоянно тоскуя, он не мог избавиться от грусти и горючих слез.

Наступили годы правления Цзяньвэнь[37]. На престол вступил новый государь. Подданные не восхваляли его, и государь не призывал их на службу. Хакса был доволен и проводил время в покое.

Далее рассказывают вот что.

Девушка Лю вместе с Ке Хва и Ок Нан выехала за ворота отцовского дома и ударила плеткой осла. Она проехала несколько десятков ли, когда забрезжил рассвет. У дороги оказалось жилище. Она спешилась и вошла в трактир закусить. Девушка сказала Ке Хва:

— Судьба моя жестока. Я потеряла отца, на меня навлекли неслыханный позор, и я, ничтожная, едва избежала беды. Уж лучше бы я умерла и забыла о горе.

Ке Хва, утешая ее, говорила:

— Не печальтесь! Сейчас у вас горе, но горе пройдет — придет радость, и счастье ваше будет беспредельным. Тогда все сегодняшние беды покажутся вам лишь весенним сном. Все переменится.

Девушка выслушала ее, но не переставала вздыхать. Было уже поздно, и она, покинув трактир, ехала, не зная куда. Они оказались в каком-то неизвестном месте и [снова] остановились на ночлег в трактире. Хозяин