Наташу затошнило, а я внимательно наблюдал за процессом. Мне в этом мире теперь жить. К чести работающих, никакого глумления над поверженными не было. Просто противное дело, которое надо сделать. Вообще я заметил, что в команде были только степенные пожилые мужики, явно повидавшие в жизни многое. Часа два продолжался этот жуткий конвейер, но всему приходит конец. Закончив, старшина скомандовал:

– Отбой, славяне!

К этому моменту бывшее место лагеря представляло из себя небольшой курган с перепаханной вокруг землей. Командир вызвал кого-то по рации, и все дружно отошли к машине. Пока бойцы упаковывали хабар и приводили себя в порядок, старшина подошел к нам.

– Вы, ребята, это… зла не держите. Про Борисова, что вас здесь оставил, я куда надо сообщу, его там вздрючат. Нате вот, возьмите. – И он сунул нам по небольшой стопке купюр.

– Зачем нам? – попыталась отказаться Наташа.

– Ну как же, барышня… Вам теперь документы новые справлять, обувку… Багаж опять же весь потерялся. Берите. Я ведь понимаю все. Попали как кур во щи… Раненому вашему я в карман положу. – Он действительно вложил в нагрудный карман Шамана деньги.

– Спасибо… – только и смогли пролепетать мы.

– Сейчас погрузимся, дождемся погребения, да и отправимся.

Что он понимал под погребением, я понял только спустя минут пять. С севера прилетела одинокая фигура в МБК, покружилась над местом, да и пульнула фаерболом в курган.

Не, я, конечно, знал, что огневики круты, но чтоб настолько… А ведь я так же бы мог, наверное…

Еще через пять минут лишь оплавленное пятно на земле да невыносимая вонь напоминали о произошедшем здесь побоище. Волковские сняли фуражки, кое-кто перекрестился, провожая павших.

А я в душе ликовал. Почти до самого конца я опасался, что убитых как-то будут фиксировать, хотя бы фотографировать для последующего опознания. Но пронесло, и наш финт с подменой Шамана остался нераскрытым. Почему я так привязался к этому парню – и сам не мог себе объяснить. Наверное, потому что это был первый спасенный мною в этом мире человек, и я чувствовал ответственность за его судьбу…

Прекратив самокопание, отправился на погрузку. Волковские по возможности удобно разместили нас в кузове грузовика, и мы наконец отправились в путь.

Заливка оказалась большим селом, где нас сначала завезли в больницу, а потом сдали на руки участковому. Проследив за устройством Шамана, я предупредил доктора о вколотых препаратах и что пациент одаренный.

– А как зовут-то хоть его? Что в карте написать?

Тут-то я и осекся. Шаман и Шаман, а вот имя-фамилию я и не знал никогда.

На помощь пришла Наталья:

– Да мы ж незнакомы с ним. Только и слышали, что зовут Аликом вроде.

– Ладно, придет в себя – узнаем. Идите уже, а то самих впору здесь оставлять, – с таким напутствием доктор передал нас в цепкие лапы администрации.

Совсем нестарый участковый реально оказался от слова «участие». Представился, напоил нас чаем с бутербродами и только потом стал расспрашивать. Первой слово взяла Наталья.

– Меня Натальей зовут… ну то есть Иванова Наталья Сергеевна, а это племянник мой Геша, Иванов Геннадий Аркадьевич, сын брата. Живем в Каспийском, я там работаю, а Гешка в интернате учится. Решили на Пасху родне сюрприз сделать, да вот что вышло. К знакомому проводнику в поезд «Москва – Баку» напросились, а тут вот… И главное, гады, мало что с поезда сняли, так и документы отобрали, обувь, гостинцы, всё… – Пущенная слеза дополнила рассказ.

Хорошо, что участковый смотрел в этот момент исключительно на Наталью: умытая, с растрепанными мокрыми волосами, в живописно разорванной одежде, она была чудо как хороша. Удалось скрыть от его взгляда мои квадратные глаза и отвисшую челюсть.

Вот это настоящая женщина! Врет как дышит.

Ну, я ей рассказал вкратце про свои обстоятельства, без подробностей, все-таки куковали мы с ней вдвоем долго, но ничего такого не обсуждали.

А полицейский все расспрашивал и расспрашивал Наталью на предмет нашей с ней биографии, пока она не взмолилась:

– Николай Степанович, можно нам хоть справочку, а? А то ведь ехать как-то надо, да и замордуют потом в паспортном столе, штраф неподъемный выпишут…

Участковый уже давно «поплыл», глядя на девушку, но продолжил свое дело:

– На действия волковских жалобу писать будете?

Знать бы еще, какой ответ правильный…

А Наталья не подвела: уставилась на стража порядка своими красивыми глазами, хлопнула ресницами и спросила:

– А надо? Николай Степанович, миленький, вы скажите, как вам проще будет, мы ведь все понимаем…

Участковый как-то выразительно замялся, и я сразу понял: жалобы не будет. Решил подать голос:

– Тёть Наташ, ну что нам жалобы-то слать, это ведь еще задерживаться придется, а я домой хочу. Наприключались уже…

Обрадованный полицейский сразу подсунул нам бланки отказа от претензий, выдал бумагу и ручки для заявлений.

– Вы, молодые люди, все, что с вами случилось, опишите с подробностями, и что паспорта утеряли. А я пока звонить буду. – И начал накручивать диск телефона. Я уж и забыл, как эта древность выглядит.

Пока Николай Степанович говорил по телефону, мы с Натальей старательно выводили свои каракули. Сначала я заморочился насчет почерка, но потом плюнул и стал заполнять бланк как есть. Дальше Сибири не пошлют. Хорошо еще по разным углам не рассадили и я смог списать с «теткиного» заявления «свои» данные.

– Да-да, уточните, пожалуйста…. Работает такая?… А копию паспорта вышлете?…Да ничего не случилось, жива, все в порядке, паспорт утеряла, вот данные сверяем… Да-да, на факс… Спасибо.

Ощутимо напрягся, когда участковый дозвонился до канцелярии «моего» интерната, но Наталья сделала страшные глаза, и пришлось снова уткнуться в писанину.

– Учится такой?.. А куда уехал?.. А копию метрики вышлете?.. А кто забрал?.. А как тетю зовут?.. Степановна или Сергеевна?.. Ах у вас просто «С» проставлена… Да ничего не натворил, паспорт вот утерял, данные сверяем… Да-да, на факс… Спасибо.

Из факса вылезли бумажки с нашими данными. Знаете, к получившимся копиям фотографий даже марсианин бы подошел. Но Николай Степанович выглядел вполне довольным.

– Ну вот, все и уточнили. Давайте ваши заявления. Так… Наталья Сергеевна, а что ж вы не указали, как знакомого проводника зовут? Надо ж уточнить.

– Знаете, Николай Степанович, не буду я хорошего человека подставлять! Ему и так из-за нас алиевские накостыляли, да еще по вашему ведомству неприятности выйдут… Он нас, сирот, пожалел, а ему такие хлопоты теперь будут, – уперлась девушка.

– Хм… Ну, значит, так. Справки я вам сейчас выпишу. На автобус посажу. Только получать паспорта новые лучше у нас, по месту утери, иначе действительно штраф будет. Вы сейчас заявления напишите, да и оставьте мне. А в пятницу подъедете, заберете. Можно будет здесь часть выходных провести, места у нас красивые. Устроит вас так?