— Чтобы я с ним спала, — со слезами на глазах проговорила Марина. — Им плевать, что у меня есть Костик. Что Люська с Витькой дома ждут. Плевать на все.

Земля ушла из-под ног. Вот почему Каэрх вышел. Не потому, что хотел дать поговорить по душам с подругой. Просто понимал, что выцарапаю ему глаза, когда услышу такое.

Нет, подсознательно я была готова к такому повороту. Голые демоны с членами наперевес, разговорчики и угрозы Эглы… Надо быть совсем наивным и слепым, чтобы не понять. Но услышать вот так от подруги, получить безжалостное подтверждение догадкам…

— Зачем? — глухо вырвалось из горла. — Это и есть донорство, которое им нужно? Пиздой им надо донорствовать? Чем им шлюхи тогда не подходят?

Я не стеснялась в выражениях. Будь тут Каэрх, вылила бы на него весь запас матерных слов.

— Ален, не знаю… — повторила Марина. — Он просто заставлял. Сначала умасливал, чтобы легла с ним в постель. Потом угрожал, когда понял, что не соглашусь добром изменить мужу. Начал к этой колонне привязывать. Пока на пару часов, но грозился на всю ночь оставлять.

Мразь. Настоящий монстр.

— Хотя бы не в боевой трансформе трахать собирается?

Марина пожала плечами.

— Говорил, что не повредит мне. Но врал или нет — как знать.

— А про донорство ничего не говорил?

— Нет. Я поначалу задавала вопросы. Объясняла, что врач, что могу помочь. Он только смеялся и принуждал спать с ним. Врачи им тут не нужны. Любые раны исцеляются, когда они принимают боевую трансформу, а потом человеческий облик. Или наоборот.

Я вспомнила, как у Каэрха после повторного перевоплощения не осталось ни следа ран, нанесенных Лаймахом. Одно слово — демонюки.

Как же хочется плюнуть им всем в морды. Во мне клокотала злость на мерзавца Каэрха и ему подобных. Я смотрела на Марину и дивилась ее пассивности. Но она провела здесь уже неделю, а я пару-другую часов… Неужели пройдет несколько дней и я превращусь в такое же подавленное, забитое, затравленное животное?!

Пока меня трясло от ярости, Марина наконец обратила взгляд на ручку с бумагой.

— Он действительно отправит письмо Косте?

Я постаралась ответить подруге спокойно, проглотив невысказанную ярость. Ей и так плохо, в разлуке с семьей и угрозами изнасилования. Мои эмоции ей сейчас не помогут.

— Обещал. Даже возьмет меня с собой. Чтобы своими глазами убедилась.

Марина схватила «паркер» и попыталась начать письмо. И замялась. Оно и понятно. Вот о чем ей сейчас написать? Любимый муж, я попала в другой мир, и тут меня хотят трахнуть демоны. Пока держусь, только вот несколько часов в день вишу на цепи. Все еще жива и здорова, целую детей, твоя Марина.

Мы стали ломать головы вместе. Что можно написать, не зная, попадет ли Марина домой когда-нибудь? Сообщить, что с ней все в порядке, любит и скучает, но вернуться к семье не имеет возможности? А почему не имеет?

Единственная причина, которая могла выглядеть хотя бы отдаленно убедительно — Марину, как талантливого хирурга, экстренно призвали спецслужбы в горячую точку. Но спокойствия Косте и родителям это точно не прибавит.

А перечеркнуть все, сжечь мосты, написать — мол, я встретила свою любовь и укатила на Гоа… Вдруг демоны все же выпустят Марину каким-то чудом? Что она тогда скажет Косте, чтобы он ее простил и принял? Или хотя бы дал общаться с детьми.

После долгого отсутствия и внезапного возвращения может и в суд подать на лишение родительских прав. И суд стопудово вынесет положительное решение. Особенно если Костя предъявит такую записку про любовь в Гоа. Историю о демонском мире там не расскажешь. Мигом еще одно решение вынесут — признать недееспособной и запереть в психушке.

В итоге мы придумали компромиссный вариант. Марину все-таки призвали спецслужбы за ее врачебный талант. Но не в горячую точку, а в сверхсекретный проект. В его рамках ей запрещалось поддерживать любые контакты с внешним миром. Увидеться с семьей не сможет, написать еще раз — не известно. Пусть Костя успокоит детей, в полицию больше не обращается. Ни полиция, ни другие ведомства, даже ФСБ, не в курсе этого проекта. Вот такой он засекреченный.

Сочинив этот зачин для триллера, мы перенесли его на бумагу. Точнее, Марина перенесла своей рукой под мою диктовку.

— Может, он возьмет и меня с собой? — прошептала подруга, сворачивая лист. — Хоть одним глазком увидеть их.

Столько боли звучало в ее голосе, что у меня сжалось сердце.

— Возьмет! — уверенно заявила я. — Не то я ему покажу кузькину мать. Каэрх!

Имя демона я завопила благим матом, чтобы подонок точно услышал. Про себя добавила: иди сюда, Страшила Мудрый. То есть мудило страшный.

Наш красавчик-работорговец появился через несколько минут. И с порога получил мой презрительный взгляд.

— Вот ты какой, северный олень. Замужних женщин к адюльтеру склоняешь. Марина, между прочим, любит мужа. И дети у них. А ты ее насиловать собираешься. Мразь ты, Каэрх. Настоящая мразь.

Мне было наплевать на последствия. Я жаждала высказать демону все, что чувствую к нему. И пусть подавится. Сделать он мне ничего не сделает, ценному донору. Мне надо бояться будущего хозяина… а сволочь Каэрх за такое обращение с Мариной огребет от меня по самое не балуй!

Гаденыш вздохнул, словно опечалившись.

— Мда. Не повезло, что донор класса А оказался такой упрямой личностью. Начинаю опасаться, что твой буйный норов может повлиять на стоимость.

Нет, вы только поглядите на этого козлину! Все, что его волнует — моя стоимость! Сволочь, как есть сволочь!

Под моим ненавидящим взглядом гнусный демон продолжал:

— Большинство женщин вашего мира куда сговорчивее. Даже если поначалу устраивают истерику от шока, потом способны рационально оценить ситуацию. И собственное поведение. Когда они понимают, что их ждет, становятся милыми, уступчивыми и выполняют все, что от них требуется. Но изредка попадаются и такие как вы…

— Вот и набирайте сговорчивых шлюх, а нас с Мариной отпустите! — чуть не выплюнула в лицо демону.

— Кажется, ты забыла нашу сделку, Алена. Ты ведешь себя пристойно, а я отношу письмо твоей подруги.

— Условия изменились… милашка. Марина отправляется с нами. Пусть хотя бы посмотрит на своих детей, раз отпускать ее ты не хочешь.

— Я возьму ее вместо тебя, — ухмыльнулся демон. — Если она увидит своими глазами, что письмо получено, это достаточное свидетельство моей честности. Уж подруге ты поверишь, в отличие от меня.

— Нет, ты возьмешь нас обеих! — настаивала я. — Марине нужна моя поддержка. Ты совсем ее замучил сидением на цепи, а главное — грязными домогательствами! Я должна быть рядом!