Потекли томительные минуты ожидания.

Круглов попытался отвести дам поесть, однако теперь у Лены точно не было аппетита.

– Хватит трястись, – вдруг непривычно резко сказал водитель. Он мгновенно преобразился и теперь казался не утонченным эстетом из Серебряного века, а скорее крупным руководителем.

Лена удивленно к нему повернулась.

– Вы же сами сказали: все будет отлично, – жестко произнес Николай Владленович. – Значит, так и будет. Сегодняшний томограф – просто часть долгого процесса. И по-другому думать нельзя.

Логика была странной, но была. Лене и в самом деле стало легче.

А потом пришел ответ: новообразований не обнаружено. Основные показатели в норме.

Все. Можно расслабиться. Сегодня у Маргаритки рака нет.

Следующее обследование – через шесть месяцев. И снова мамино сердце будет колотиться так, что ребрам станет больно. Но это – через полгода.

А сегодня у ее дочки рака нет.

Они, радостные, направились к выходу. Даже Маргаритка, зараженная общим настроением, повеселела. Тем более что вечером ей обещана кукла – должен же ребенок что-то получить за свое терпение и выдержку. И Лена вовсе не считала эту серьезную для ее тощего бюджета трату неправильной.

Уже на выходе встретили знакомых. Даже больше чем знакомых: вместе умирали, вместе оживали.

Мамы девочек обнялись, расцеловались. Папа обменялся рукопожатием с Николаем Владленовичем.

Они днем тоже прошли МРТ, и тоже с отрицательным результатом. Рака у Аленки – так звали их девочку, чуть постарше Маргаритки – больше нет.

Но если Маргаритка идет своими ножками, то Аленку везут на кресле-каталке. Рядом – любящие мама с папой.

Лена многим обязана этой семье. Очень многим.

Это были первые встреченные ею в больнице люди. И их твердая – и постоянная, несмотря ни на что – уверенность в грядущей победе над болезнью в свое время очень подпитала Лену.

Теперь такая несгибаемая уверенность им жизненно необходима самим. Может быть, даже больше, чем в те ужасные дни, когда страшный диагноз только был поставлен.

У Аленки – не рецидив. У нее осложнение, вызванное самим лечением. Мощная лучевая терапия убила опухоль на шее – такую же, как у Маргаритки. И она же обездвижила тело девочки.

Ужас заключался в том, что сначала Аленка просто выздоровела: саркома исчезла, и веселый, на вид почти здоровый ребенок вернулся домой. А потом стало хуже с ножками. Потом – с ручками. Потом – почти полная неподвижность: даже мышцы век как будто обессилели, и прежде красивая девочка выглядит теперь постоянно полуспящей.

Нет, ситуация не безнадежна. Однако семье предстоит тяжелейшая и длительная борьба за судьбу своего ребенка. И дай им бог в этой борьбе стойкости и удачи.

«Тойота» уже пару часов летела в обратном направлении, но проехала гораздо меньше, чем за то же время утром. Оно и понятно: сначала надо было выбраться из забитой пробками Москвы в самое тяжелое вечернее время. Можно было выехать чуть раньше, однако решили не лишать Маргаритку радости от выбора игрушки. Девочка даже сама надела столь ненавистную маску, лишь бы подольше покрутиться в «Детском мире».

Теперь уставшая Маргаритка вновь спала на заднем сиденье, но обнимала не мамину теплую руку, а своего любимого малыша. Куклы и впрямь стали делать просто фантастические: Маргариткин ребенок умел не только пищать, есть специальную (предлагаемую и покупаемую отдельно) еду, но даже мочить подгузники.

Скоро стало совсем темно, и «Тойота» летела сквозь мрак, выхватывая фарами когда-то белую дорожную разметку, голые, безлистные деревья за обочинами и грязные зады обгоняемых грузовиков.

Незаметно заснув, очнулась Лена только после остановки машины.

Она открыла глаза и увидела уже знакомый ресторан.

– Теперь-то имеем полное право, – спокойно сказал Николай Владленович, выключая зажигание.

Лена вновь подумала про деньги, но их водитель словно мысли читал:

– Я угощаю. Имею право.

Забавно, но в его праве принимать подобные решения сомнений почему-то не оставалось. Это Лену озадачивало и одновременно забавляло – столь явным было несоответствие между инфантильным внешним видом Николая и его скрытой внутренней силой.

Они прошли все в тот же пустой зал торжеств.

Он и сейчас был пустым.

Но торжество, несомненно, имело место.

Вместо одного – «промежуточного» – столика, на который официанты утром ставили их скромную еду, теперь стояло три. И еда была отнюдь не скромной: ни по количеству – хватило бы на десяток голодных мужиков, – ни по качеству.

Их ждала красная икра, белая и красная рыба, салаты, явно дорогие сыры и явно очень дорогое вино. Лена аж зажмурилась: подобных деликатесов она не видела уже полтора года. Да и раньше пробовала не так часто.

– Зачем это? – только и спросила она.

– Затем, что процесс идет в правильном направлении, – серьезно ответил Николай Владленович, – и его надо подбодрить нашим собственным удовольствием. Кроме того, так я выражаю свою личную радость.

Звучало несколько необычно, но в принципе понятно.

Ну, гулять так гулять.

В итоге Маргаритка ела все ту же манную кашу – так ей захотелось. Правда, в отличие от утренней, без ватрушки. Зато с вишневым домашним вареньем с целыми вишенками. И с огромным низкокалорийным йогуртовым тортом, испеченным, похоже, максимум за час до их приезда. Запивала аж из трех чашек: лимонадом, вишневым компотом и чаем с лимоном.

Лена, конечно, осознавала несовершенство такой диеты. Но все с лихвой окупалось счастливым видом девчонки – в последние полтора года ее глазки сияли нечасто.

Впрочем, апофеоз был впереди. Из дверей в зал вышли три человека. Хотя какие это люди? Фея, медведь и клоун.

Лена не успела подумать про их микробы, как увидела на лицах актеров медицинские маски. Круглов продумал и это.

Ребята достали гитару, маракасы и маленькую гармошку. Зал заполнился веселыми звуками.

Маргаритка немедленно изъявила желание поиграть со сказочными персонажами и – о чудо! – сама попросила маму надеть ей маску: ведь на ее новых друзьях были такие же.

Короче, веселую компанию, удалившуюся в игровую комнату, они больше не видели – только слышали. И по переливам детского смеха было совершенно ясно: Маргаритка счастлива.

Они остались вдвоем в огромном зале с полупритушенным светом.

Лене было неловко, она не понимала, чем заслужила такой праздник, но Маргариткин беззаботный смех – обычный до болезни и такой редкий в последние месяцы – искупал все.

– Ну, за удачу, – поднял бокал Николай Владленович. – И за Маргаритку. Сейчас это одно и то же.