Другим идеологиям реальные люди тоже скорее мешают. Серьезная научная теория – это рефлексия действительности, она по определению вторична – действительность существует сначала, а теория лишь размышляет о ней. Если же теория становится автономной, она только трется о конкретных людей, не подчиняющихся ей, и из-за этого воспринимает их лишь как временных, нарушающих общую тенденцию стремления к идеальному человеку. Тогда она ставит окончательно мир на голову – на голову теоретизирующего человека.

Неудивительно, что Евгений Древерманн описал 80 % немцев как нуждающихся в психотерапии. Это драматичную цифру подхватили и другие такие древерманны. По логике, такой процент возможен, только если придерживаться идеологически искаженного понятия о психическом здоровье. Имеются даже, как известно, люди, которые считают только себя нормальными, а всех других больными. Клаус Дернер, бывший руководитель окружной больницы в Гютерслохе, подсчитал в серьезной межрегиональной дневной газете, сколько немцев за последние несколько месяцев нуждались в психотерапевтическом лечении. У какого количества людей по официальным данным имеются болезненные страхи, депрессии, нарушения личности, болезненные пристрастия и т. д.? В итоге получилось: 210 % немцев необходимо психотерапевтическое лечение. Поэтому мы нуждаемся, видимо, в иммиграции. Но оставим шутки: можно с уверенностью сказать, что если процент тех, кому нужно лечение, составляет больше 50 – это результат ошибочного понятия нормальности, и такая статистика несерьезна. Все люди страдали когда-либо в своей жизни. При этом психотерапия, как правило, не способна помочь. А у людей, которые действительно нуждаются в лечении, крадут необходимое терапевтическое время, потому что каждого, кто отклоняется от самостоятельно изобретенного идеала, объявляют пациентом.

Все призывы к образованию остаются неуслышанными из-за господствующей религии здоровья. Хорошо образованные, серьезные психотерапевты, поскольку они тоже люди, позволяют ослепить себя гламуром, добавляют щепотку буддизма и того, что они называют китайской мудростью, и весело шагают к блаженству человечества. Они беззастенчиво смешивают все в одной кастрюле, понятия не имея, что из этого получится. Со значительным риском, но, конечно, не для себя.

Психологи вовсю разглагольствуют по телевизору, отвечая на звонки абсолютно неизвестных людей, будучи уверенными во внимании большой аудитории, которая в немом удивлении бросает заинтересованный взгляд сквозь замочную скважину кабинета на самые интимные тайны и при этом ничего не понимает. Ведь психолог говорит всегда как-то немного иначе, так что не разберешь, что является, собственно, гвоздем программы. Но это досадное положение дел ведет не к выключению телевизора, а к подлинному неограниченному уважению. Непонятность повышает авторитет божественного. Не то чтобы психологи в таких передачах ни в чем не правы, но и дельного они говорят мало. Многие из звонивших, вероятно, все сказанное сочтут даже помощью. Однако это зависит, естественно, от горизонта ожидания. Кто услышит от телевизионного психолога что-нибудь по своей проблеме, тот воспринимает это как освобождающее открытие. Нечто в этом роде называют эффектом плацебо. То же самое происходит, когда уже упомянутый главный врач во время визита предписывает полностью не действующий медикамент – и, вероятно, поможет.

В практике телевизионного психолога бывают вещи, которые можно приписать хорошему профессиональному влиянию. Тем не менее такой же существенный эффект определенно можно было бы наблюдать, если бы уверенный, словоохотливый мясник, умеющий слушать, представился телевизионным психологом. Невозможно не понимать, что это подвергает психическое здоровье серьезному риску, о чем, конечно, не скажут по телевизору. В поисках решения своей проблемы человек, не стесняясь, обнажается перед толпой зрителей, делясь очень личными признаниями, и позже это может иметь травматические последствия. Психолог храбро вмешивается с советами в жизненные истории – это уже само по себе сомнительно, ведь он вообще ничего не знает о человеке. Но такое вмешательство повышает развлекательную ценность. Так с помощью телевизионного психолога манипулируют людьми при решении их жизненно важных проблем и одновременно злоупотребляют любыми квотами, не замечая этого. Во всяком случае, никто ни о чем не задумывается на этим. Психология в моде. И ведь никого не принуждают звонить. Сказали бы это находящемуся в отчаянии человеку, обратившемуся с последней надеждой к телевизионному психологу!

Между тем непсихологи имитируют уважаемый цех психологов. Известные мастера ток-шоу спрашивают о травмах Эдипова комплекса или бархатным голосом придвигаются насколько можно ближе к собеседнику, так что создается впечатление, что они хотят, внушая то, что они считают эмпатией, вывернуть самое сокровенное их гостей наружу. В основе этого лежит давно опровергнутый тезис дилетанта – то, что оказалось снаружи, останется снаружи и больше не будет давить. Это полный вздор. То, что однажды оказалось снаружи, сначала оказывается внутри на телевидении, и разрешить проблему только посредством того, что об этом просто поговорят, – это психология на уровне лестничного юмора: «Как пройти к вокзалу?» – «Я не знаю, но прекрасно, что мы поговорили об этом!»

Того, кто предоставляет площадку для подобных мероприятий, принижающих человеческую честь, не оправдывает тот факт, что он просто зарабатывает деньги и знать не знает, что творится у него на сцене. Такой стриптиз душ гораздо недостойнее обнажения тела, и он опасен для человека, что можно доказать. Это утверждение не направлено против занимательных и информативных телевизионных диалогов, но я решительно осуждаю развлечения, которые, хотя и бескровно, но приносят человека в жертву.

Слишком большое значение придается не только психологии, но и самим психологам. Сегодня дипломированные психологи используются для всего без исключения. При катастрофах жертвы получают «психологическую помощь», как привычно сообщается в новостях. Подразумевается, что это каким-то образом может снять тяжесть на грани существования в горе и смерти. Хотя ясно, что при тяжелых жизненных потрясениях требуется не профессиональный метод, а настоящее искреннее соболезнование. И здесь родственники, друзья или душепопечители с жизненным опытом могли бы лучше поддержать, чем молодые психологи, только что прошедшие курс по переработке травмы.

Во всяком случае, по новым данным, неразборчивое навязывание психотравматологических поспешных вмешательств неприемлемо. В принципе люди знают это сами. После ужасной трагедии 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке американский информационно-политический журнал Time сообщал, что психиатрический кризисный центр на месте катастрофы пустовал. Это, однако, не так уж удивительно. Каждому опытному психиатру известно, что даже самая тяжелая депрессия может пройти, если произойдет реальная катастрофа. Известно, что во время войны, которая приносит ужасное горе людям, снижается количество самоубийств.

Конечно, бывают такие состояния после тяжелых психических травм, при которых требуется профессиональная помощь, но для этого должны быть показания. Широкое использование психотерапии во всех жизненных областях было бы тоталитарным проектом с результатом радикальной отчужденности человека от себя самого. Мы получили бы пассивное общество, которое безупречно функционирует и при каждом жизненно важном кризисе призывает водопроводчиков души с тем, чтобы разрыв эмоционального водопровода не причинил убытки. Если все, что покажется усердным гражданам немного поломанным, будет аккуратно и профессионально отремонтировано, тогда красивый новый мир будет не только внешне в лучшей форме, но и психологически в состоянии, которое сделает операцию улыбки на стареющее лицо излишним. Люди будут улыбаться как манекен. Если мы получим такую страну постоянной улыбки, останется только одно – эмигрировать!