Может быть, другие женщины растаяли бы от его слов, но у Саши первое желание было проглотить таблетку экстренной контрацепции на всякий случай. Раз уж пошли разговоры о мурашках на сиськах, то скоро начнутся борщи, котлеты и выбор свадебного фотографа.

— Борис, ты что хочешь сказать? — тихо выдавила она, всё же надеясь, что это в ней паранойя говорит и на самом деле Борис не пытается ей паспорт штампом испачкать.

— Только то, что сказал. Ты напряжена и витаешь где-то в своих мыслях, — Борис опустил ноги на пол и поднял с банкетки халат. — Может соточку виски? Чтобы голову опустошить?

— Лучше текилы, — кивнула Александра.

Утопить в алкоголе переживания — это не лучшая идея, но и портить их вечер своим хмурым видом не хотелось.

***

Борис проснулся от ощущения пустоты в постели. Приподнявшись на локтях, он увидел Сашу. Она спешно натягивала трусики, явно собираясь сбежать. В душе сороконожками заворочалась грусть. Борис ждал этих выходных. Не только ради безбашенного секса. Утро, проведённое вместе с большими кружками капучино и хрустящими тостами, стоило дороже самой жаркой ночи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Эй, детка, ты куда? — сонно пробормотал Борис, ещё не до конца осознавая происходящее. — Сегодня же суббота.

— Извини, мне пора бежать.

Саша нырнула в платье, взбила волосы. Затем подскочила к Борису, чмокнула его в щеку, бросив: "я позвоню".

— Стой! — он схватил её за запястье и повалил на постель, забираясь рукой под подол платья, атакуя шею поцелуями. — Не пущу!

Александра кокетливо засмеялась, немного развела ножки, нежно прижалась мягкими губами к его. Такая уютная и домашняя. На миг Борису почудилось, будто это обычное утро, будто Саша не собирается уходить надолго. Просто ей зачем-то понадобилось съездить на работу. На час или на два. А потом она снова вернётся в его объятия, чтобы нарисовать Бориса спящим или сидящим в кресле и оставить эскиз под кроватью.

— Если ты продолжишь, то я не уйду, — проворковала она, хихикая.

Борис немного отстранился, кончиками пальцев убрал со лба непослушную чёлку, любовно погладил щеку, вглядываясь в бездонные ясные глаза.

— Не уходи.

В солнечном луче кружились пылинки. Они словно танцевали в такт бьющемуся сердцу, и укрывали Шуру невидимым покрывалом. Она лежала навзничь на полу чердака, прямо над комнатой родителей, прислушиваясь к родным голосам чужих друг другу людей. 

— Ты спятил! — кричала мама. — Спятил! Тебе что, двадцать лет? Любовь-морковь! А о детях подумал? Что дети скажут, когда узнают что их отец... отец...

— Люсь, ты умная женщина, не опускайся до оскорблений. 

Снизу послышались всхлипы, и кажется, пощечина. Шура вздрогнула. Она под угрозой смерти не могла бы сказать точно, хочется ли ей, что бы родители расстались, или что бы они продолжали жить вместе. Но ей однозначно не хотелось, что бы мама плакала, и что бы папа ходил хмурым. 

— Если не любишь, зачем женился? Чтобы бросить меня с тремя детьми? 

— Не драматизируй. Без денег не останешься, и от детей я не отказываюсь. Людмила, давай расстанемся, как взрослые люди. Порознь нам будет гораздо лучше, чем вместе. 

— Я люблю тебя. Не уходи! 

— Мы оба знаем, что это ложь...

Шершавые пальцы аккуратно убрали прядь волос со лба и любовно погладили щеку. 

— Не уходи. 

Распахнув глаза, Саша оцепенело всматривалась в лицо Бориса. Что-то не так было в его голосе. Слишком много нежности, тепла, и чего-то ещё, заставляющего кровь быстрее бежать по венам. Черты лица стали как будто мягче, а взгляд... О, небо! С таким взглядом признаются в любви. Не словами, но сердцем. Как будто две души покинули тела, чтобы обняться высоко над облаками. 

— Борис, мне тяжело, — Саша заворочалась, и мужчина откатился набок. 

— Тебе обязательно надо идти? — спросил Борис буднично, словно это не он сейчас залезал к ней под кожу. 

— Да. Мне пора. 

Александра быстро выскользнула из теплого плена постели. Не дав Борису ни единого шанса сказать хоть что-либо на прощание, она почти бегом прошмыгнула в коридор, прыгнула в туфли и выскочила за дверь. 

Сердце ухало как после длительной пробежки. А в голове набатом стучала мысль. Надо бежать! Расставаться с Борисом, менять номер телефона, адрес почты, переехать на время куда-нибудь. Лишь бы не допустить этих идиотских чувств, лишающих разума. Не поддаться эмоциям и не оказаться втянутой в болото, где любовь проходит, остаются любовники и недостатки. Где три раза в день, в столовой, двое людей играют роль прилежной семьи. Где скандалы заглушают классической музыкой, а все остальные делают вид, что все в порядке.

***

Саша пришла раньше Вадима. Не потому что время для нее что-то особо значило, просто квартира Бориса находилась недалеко от старенькой лапшичной, куда она ещё девчонкой тайком ходила обедать с Максимом. Тайком, так как мама не одобряла их дружбы, а папа ругал его за то, что тот кормит ребенка вредной пищей. 

Горячий острый бульон и ломтик ананаса немного приподняли настроение. Совсем чуть-чуть, потому что проблема в лице Бориса никуда не девалась. Ее нельзя съесть, словно лапшу, и забыть. Хуже всего было то, что Саша совершенно не представляла, как ей расстаться с ним. Почему-то при мысли о том, что она больше не будет просыпаться с ним по выходным, целоваться на прощание, и они не будут есть жаренные креветки за просмотром триллера, сердце начинало щемить. 

— Ты рано, — Вадим грузно сел напротив. 

Схватив Сашин бокал, он жадно отпил подкисленой воды, после чего подозвал официанта. Брат редко заказывал лимонную воду, но всегда с удовольствием выпивал ее. Саша давно к этому привыкла, но именно сегодня ей хотелось воткнуть ему вилку в руку. Она чуть прикрыла глаза, концентрируясь на вкусе кисло-сладкого баклажана, записала остатками воды, давя в себе внезапную злость. 

— Шур, я что подумал. Помнишь Ивана Онисимовича? 

— Кого? — Александра вскинула брови. — Не имя, а полный...