Ход её мыслей прервала старушка, которая вдруг встала и отправилась в туалет. Стелла вытянула шею и заглянула Пиннеусу в лицо. Он не отрываясь смотрел мультфильм.

Стелла сказала:

— Дай-ка мне ещё одну мармеладную мышку. Как думаешь, что скажут твои друзья?

— Нет у меня никаких друзей. Все считают меня неудачником.

Стелла задумалась. Она тут же поняла, что ей всегда нужен был именно такой, как Пиннеус. У него никого не было. И у неё тоже.

— По-моему, ты очень смелый. Ведь для тебя это необычная ситуация. Ты стал невидимкой. Мне-то не привыкать.

Пиннеус подтянул Стеллу ниже на лоб.

— Нет, — сказал он, — вообще-то не такой уж я и смелый. В любом случае я рад, что не пошёл сегодня в школу. Я сижу на задней парте и вижу сплошные затылки. Когда они поворачиваются и смотрят на меня, я исчезаю. Вот и с тобой то же самое. Сейчас потеряешься в Париже вместе с тем, кого и так не существует.

Стелла громко рассмеялась и огляделась вокруг. Все были заняты своими делами, их никто не замечал.

— Пиннеус, надо использовать время с умом. Если это у нас получится, мы станем сильными и обретём истину. Нам предстоит отыскать множество тайников.

— Что-то ты странное говоришь.

— Сама не знаю, откуда у меня столько суперских мыслей, — довольно улыбнулась Стелла, — но ничего странного в них нет.

— По-моему, мы с тобой и раньше были знакомы, Стелла. Мы встречались, когда ты была ещё маленькая. Помнишь?

Стелла ничего такого не помнила, поэтому вместо ответа спросила:

— А знаешь, что по ночам за твоей партой сижу я?

— Нет, я не знал. А что ты там делаешь?

— Получаю образование, — гордо ответила Стелла, — правда, я всего два раза сходила в Школу привидений, а потом всё стало Уррг.

— А мы в школе изучаем какие-то совершенно бесполезные предметы. Математику, всякие иксы с игреками и прочее.

— Это потому, что ты учишься в дневное время. Я вот хожу в школу по ночам, это совсем другое дело. Мы изучаем то, что скрывается за буквами и цифрами, учимся познавать истины, движение звёзд и другие потрясающие штуки. И ещё Уррг!

В этот момент вернулась старушка, и Стелле пришлось умолкнуть. Вскоре самолёт пошел на посадку: они подлетали к Парижу.

В просторном аэропорту была суматоха. Здесь Стелла наконец-то смогла перелезть с головы Пиннеуса ему на плечи.

— Мы возьмём такси. Заплатим отцовской карточкой, — сказал Пиннеус.

Стелла кивнула.

— Нам нужно добраться до дома девяносто девять по рю Риволи. По-французски девять-девять будет «нёфф-нёфф». Так и скажи таксисту.

— Ладно. — Пиннеус начал проталкиваться сквозь толпу людей, которые громко разговаривали и махали руками.

— Говорят, французы очень вкусно готовят, — сказал Пиннеус, — а я так люблю поесть!

— Угу, — пробурчала Стелла, разглядывая бегающих вокруг людей.

Таксист удивлённо посматривал на них в зеркало. Стелла старалась не встречаться глазами с его подозрительным взглядом.

— Нёфф-нёфф, рю Риволи, — сказал Пиннеус.

— Oui, oui, Louvre[1], — ответил таксист, взмахнув руками. Затем он взялся за руль и нажал на газ.

— Знакомое слово — «лувр», — прошептал Пиннеус Стелле.

— Ага… Ух ты, как он быстро едет!

— В Париже так принято, — сказал Пиннеус.

Сначала машина мчалась по широкому скоростному шоссе, а потом въехала на узкие улочки. Дома становились всё выше и выше. Вокруг было целое море людей.

— Мы на Елисейских Полях, — комментировал Пиннеус, — смотри, вон Триумфальная арка, ой, а там Эйфелева башня! Ух ты, какая огромная!

Таксист посмотрел в зеркало на Пиннеуса.

— С кем это вы, юноша, разговариваете? — спросил он по-английски.

— Нон, нёфф-нёфф, — ответил Пиннеус. «Нон» по-французски значит «нет». Ещё он знал, как сказать «девяносто девять» и «да» — это будет «уи», а больше никаких французских слов Пиннеус не знал.

Такси с истинно французской лихостью затормозило возле длинного высокого каменного здания. «Какой старый дом», — подумала Стелла. Пиннеус расплатился карточкой своего отца.

Он вышел из такси. Повиснув на его шее, Стелла принюхалась, вдыхая запах старого камня, из которого было сделано это огромное здание.

— Похоже на древний замок, — сказал Пиннеус.

— Или на крепость, — добавила Стелла.

Они прошли через арку и оказались воя внутреннем дворике, вымощенном булыжником. Вокруг сновали туристы. В больших красивых чашах росли деревья и цветы, а ещё вокруг было множество дорожек, посыпанных гравием. Всё казалось огромным. Перед напоминающим пирамиду входом стояла длинная очередь.

Пиннеус пристроился в хвост. Стелла опять принюхалась. Сколько непривычных французских запахов!

До неё донесся приятный аромат духов и резкий запах сыра. Ещё она услышала, как кто-то играет на аккордеоне. На женщине, стоявшей впереди них, были красные туфли на очень высоких каблуках. «А здесь хорошо», — подумала Стелла. Наконец Пиннеус подошел к кассе.

Кассир наклонился вперёд и посмотрел на Пиннеуса. Тот улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой. Напечатав билет, кассир протянул его через узкую щель кассы.

— Voilà[2], — сказал кассир. Голос, прошедший сквозь висящий на окошке громкоговоритель, казался каким-то металлическим.

— Ну вот мы и выучили ещё одно французское слово, — пробормотала Стелла. — Теперь мы знаем «нёфф-нёфф, нон, уи» и ещё «вуаля».

Они вошли в большой зал со стеклянными стенами. Там было множество эскалаторов и лестниц.

— Ух ты, — сказал Пиннеус, — это же музей. Я ещё никогда не бывал в таком огромном музее. Поехали сначала во-он на том эскалаторе вниз.

— Давай, — с любопытством сказала Стелла. Она отвлеклась и сама не заметила, как медленно сползла с плеч. Краешек её тела случайно застрял между двумя ступеньками эскалатора. Пиннеус тотчас поспешил ей на помощь и принялся изо всех сил тянуть её на себя, так что Стеллу едва не разорвало пополам.