— И что ты предлагаешь? — спросил я.

— Бороться, — ответила Титивилус. — Поодиночке у нас нет шансов, но если мы станем сопротивляться вместе, ему не хватит сил, чтобы противостоять нам. Хочешь, чтобы тебя не грабили? Строй склад под землей. Прячь ресурсы в подвале, и чем глубже будет твой склад, тем больше ты сбережешь. А самое главное, тем меньше достанется Гарпангу. Ну что, ты готов к войне, Анатолий Толян?

— Просто Анатолий, — сказал я. — Тут такое дело…

Я собрался с мыслями, и рассказал Титивилус, что со мной случилось, и как я тут оказался. Девушка выслушала меня внимательно, и как мне показалось, с искренним участием.

Рассказ мой был долгим, и пока я описывал все трудности, Титивилус, вполне освоившись, сварила нам еще кофе. А еще нашла в одном из ящиков галеты, не очень вкусные, но все же съедобные.

Когда я закончил свое повествование, Титивилус выглядела задумчивой, но не удивленной. Я спросил, не кажется ли ей знакома моя история. Гостья призналась, что никогда не слышала ничего подобного. Тогда я спросил, знает ли она рыжую девушку, спасшую меня в пустыне, но Титивилус снова покачала головой.

Она сказала, что мой рассказ похож на выдумку или сон. А когда я стал убеждать ее в том, что это правда, и что это реальность, она не стала спорить, а посоветовала рассказать о своей проблеме Хранителям.

— Кто такие Хранители? — спросил я.

— Не знаю. — пожала плечами Титивилус. — Их никто не видел. Многие считают, что их не существует. Хотя я знаю тех, кто знает тех, кто видел Хранителей, и даже с ними разговаривал. В общем, если кто-то и знает о том, как устроен наш мир, то это только они. Те, кто знает ответы на все вопросы.

Это, конечно, был не свет в конце тоннеля. Тем не менее, у меня появилась хоть какая-то цель. Призрачная надежда.

— Ты знаешь, как их найти? — спросил я.

— Нет.

— А ты знаешь того, кто знает?

— На западе есть альянс, называется Хиппи, — сказала Титивилус. — Вроде бы кто-то из их руководства знаком с Хранителем.

— Вроде бы?

— Я знаю много таких как ты, — сказала девушка. — В смысле, тех, кто хочет найти Хранителей и поговорить с ними. Все хотят получить ответы на вопросы. На разные вопросы. Желающих много. А Хранителей, судя по всему, мало. Если они вообще существуют.

Титивилус встала, и направилась к выходу.

— Эй, ты куда? — спросил я. Мне-то казалось, что разговор у нас не закончен, но моя собеседница считала иначе.

— Тебе не попасть на запад, Анатолий Толян. Пока Гарпанг управляет нашей провинцией, мы его рабы. А рабам нельзя уходить от своих хозяев. Ты, конечно, сможешь сбежать, если найдешь змейку, но он тебя все равно найдет. Так что забудь про Хранителей, и займись более реальными делами.

Титивилус вышла. Я догнал ее на крыльце и спросил.

— Что мне делать?

— Строй казарму и обучай войска, — ответила Титивилус, усаживаясь на трицикл. — Если ты готов принимать бой, то мы пришлем свои войска к тебе на помощь.

— Мы? Кто это мы?

— Твои соседи. Я, Дуся и Роксалана. С ними позже познакомишься. Координаты наших городов я тебе на столе оставила.

— У меня в соседях только женщины? — не удержался я от довольной ухмылки.

— Нет, есть и мужчины, — ответила Титивилус. — Только они боятся воевать. Они не мужчины, а прирожденные рабы. Надеюсь, ты не из таких.

Она пытливо рассматривала меня. Роскошная девка с пронзительным взглядом одним своим видом вызывала у меня эмоции, как моральные, так и физиологические. Я подумал, что она определенно чем-то похожа на Тоню, и если я тут задержусь, то обязательно найду способ пообщаться в более интимной обстановке.

А потом сказал ей:

— Нет. Я не из таких. Я не раб. И воевать я не боюсь. — после чего повернулся к Гумилеву. — Мы должны собирать армию.

— У нас недостаточно ресурсов, — сказал Гумилев. — Я бы рекомендовал вам начать со строительства ресурсных шахт. Поднакопить ресурсов.

— Что ты несешь? — перебила его Титивилус. — Копить ресурсы — это обрекать город на вечное рабство и разграбление! Армия — вот единственный ресурс, гарантирующий вашу свободу.

Она завела трицикл, посмотрела на меня.

— Странный какой-то у тебя командир, Анатолий Толян, — сказала громко, перекрикивая шум двигателя. — Он что, после контузии?

Не дожидаясь ответа, она тронулась с места и вскоре исчезла за воротами, оставив за собой шлейф придорожной пыли.

— Для того чтобы собрать сильную армию, нам надо улучшить казарму, — заметил Гумилев.

Я смотрел, как оседала пыль на дороге, и молчал. Мне все еще казалось, что Титивилус тут, сидит на своем трицикле, и насмешливо смотрит на меня, ожидая принятия окончательного решения.

— Если мы улучшим казарму, Гарпангу это не понравится, — продолжал Гумилев. — Лучше всего временно покориться ему, и подождать, пока более в провинции не появятся более сильные армии, способные…

Стараясь быть убедительным, он говорил слишком вкрадчиво.

— Заткнись, — сказал я, неожиданно для самого себя.

— Простите?

— Заткнись, — повторил я.

Повернулся к нему — Гумилев стоял растерянный и покорный. Именно в этот момент я впервые почувствовал, что город, все эти здания, казармы, карьеры, жители, все это принадлежит мне. Я впервые почувствовал себя владельцем города.

И произнес, чеканя каждое слово.

— Мы не будем ждать и позволять себя грабить. Мы принимаем бой.

Гарпанг любил женщин. Всех женщин в провинции. Он дарил им свою любовь, даже тогда, когда они этого не хотели. Поэтому женщины сопротивлялись. Дело было не в ресурсах, что забирали мародеры при каждом своем визите. Дело было в унижении. И в желании отомстить.

Что ж, я чувствовал примерно то же самое. На моей щеке не осталось ни единого шрама, но я помнил запах паленой плоти, помнил сапог, помнил боковой, свернувший мне челюсть. Фантомная боль — так, кажется, это называется.

Я тоже хотел отомстить. Но в данном случае, речь шла не о мести, а о защите. Что было куда важнее желания отомстить.

Еще со школьной скамьи, примерно класса с четвертого-пятого, я понял, как работает эта схема. Сначала тебя проверяют на прочность, затем меряют уровень прогиба, и если все это оставлять без ответа, то со временем легко можно опуститься до уровня скота. Как внешне, так и внутренне.

Я видел таких, задроченных судьбой лохов, готовых раздвинуть булки по первому щелчку своего господина. Видел в школе — их шпыняли более сильные одноклассники, а они в лучшем случае глупо улыбались, а в худшем плакали или бежали ябедничать. Видел в институте — они бегали на подсосе у более богатых студентов, терпели более изощренные издевательства и улыбались уже не смущенно, а с подобострастием. Армия, тюрьма, да в любом коллективе всегда найдутся те, кто облизнется после плевка, лишь бы это не расстроило плюющего.