«У меня остались два дня», — напомнила я себе. И много, и мало одновременно.

В зале — холле — было пусто. Никого, но я уловила запах, который меня насторожил. Я не могла его ни с чем перепутать, хотя сама вспоминала о нем пару минут назад. Но я не верила в предчувствия, как и в то, что мысли витают в воздухе. Просто у меня сложилась хорошая ассоциация, а кто-то не ограничился помыслами.

— Доброе утро, ваше высочество.

Я медленно повернулась. Князь Ланарт стоял за одной из колонн, я решила, что он разглядывал там картины, и не стала прятать усмешку. Подходящее занятие для аристократа: пить с утра и любоваться произведениями искусства.

— Ну вы же не думаете, что я вас не узнал.

Я пожала плечами.

— Что это меняет, князь?

Теперь и я могла не церемониться, называя его небрежно по титулу. Понравится ему это или же нет, но и без слова «королевское» я стояла намного выше него.

— Любопытно, где вас подцепил мой сын. А главное, зачем он вам.

— Мы с ним друзья, в некотором роде?

Князь обходил меня как кот мышь. Гипнотизируя, практически не мигая, но я столько раз видела этот наигранный взгляд у разных людей, что он перестал меня смущать раньше, чем я занялась самостоятельным следствием.

— Насколько близкие?

Хороший вопрос.

— Светские, полагаю? — с преувеличенным равнодушием ответила я. — Как это обычно бывает: приглашение вежливости и такой же визит.

Князь указал мне на кресло и ждал, пока я сяду. Я рассматривала его в упор: покрасневшие глаза, воспаленные, как показалось, и пересохшие губы, но не было похоже, что у него жар. Спиртным от него вроде бы не пахло, но существовала масса таблеток, которые могли сбить с толку даже патруль полиции. Но не врачей.

— Прошу вас, ваше высочество. Мне тяжело стоять.

Что же, это был аргумент, и я села. Князь расположился в кресле напротив, сидел прямо, давая понять, что беседа у нас в большей мере не дружеская.

— Что же с вами произошло? — спросила я. — Мы забирали вас из больницы. Вы выглядите не слишком здоровым, я проверила, связь появилась, может, вызвать врача? Вы упомянули семейного доктора.

— Пустое, — отмахнулся князь и вдруг улыбнулся, а я отметила, как резко улыбка изменила его лицо. В один миг суровый и неприветливый, как весь этот край, человек стал открытым и привлекательным, жаль, что тоже на какой-то неуловимый миг. — Мне нужно больше гулять. Составите мне компанию? Вы обещали вчера.

— Непременно, — мне как и ему было не привыкать изображать эмоции, которые я не испытывала. Я думала, как ловко он ушел от ответа, и прикидывала, добиться информации или повременить. — Хотелось бы сперва позавтракать.

— Кофе? — предложил князь и поднялся, и так как между нашими фразами прошло несколько секунд, мне стало понятно: кофе — все, что они могут мне предложить. До такой степени здесь все скверно, и князь не замечает, как дорого одет его сын. — Пойду скажу миссис Бут.

Он ушел, я в ожидании завтрака достала смартфон и набрала «Джастин Круз». Браузер повисел задумчиво, а потом известил, что пропала связь. Я отругала себя — нужно было посмотреть хотя бы несколько видео в комнате. Я попробовала еще и еще, каждый раз с одинаковым результатом.

Князь не появлялся, я встала и быстро обошла холл. Запах виски никуда не пропал, а бутылку я нигде не видела. Где-то пролили, поморщилась я, и успели убрать.

Я посматривала на картины. Мне удалось рассмотреть и запомнить князя и Кристиана достаточно, чтобы попытаться понять, кто же все-таки изображен на картине, той, где девушка была на меня так похожа. Я прошла раз, другой, я отлично помнила, что картина с загадочной парочкой висела рядом с копией портрета астерийского короля, но допускала, что князь, будучи в состоянии опьянения, мог перевесить картину в другое место. Сейчас там, где я видела девушку и офицера, висел ядовитых цветов натюрморт, а того, что я искала, я не находила нигде.

Я сказала себе, что объяснений есть множество, вытащила смартфон и проверила фотографии. Нет, картина мне не привиделась, правда, качество изображения на снимке оставляло желать лучшего, и сличить черты офицера с чертами хозяев этого замка не представлялось возможным. Потом, как и в прошлый раз, словно и тут была какая-то закономерность, я опять обернулась на звук шагов.

Миссис Бут поставила на стол поднос и посмотрела на меня испуганно и устало. Я улыбнулась, вернулась к столу, и миссис Бут замотала вдруг головой.

— Бегите отсюда, — сдавленным шепотом проговорила она. — Прямо сейчас, спешите в гараж, там ключи, берите машину и уезжайте. Сейчас же. Пока вас не остановили. Умоляю. Скорей.

— При таком сильном тумане я никуда не смогу уехать, — ответила я, натягивая церемонную улыбку. — Что мне угрожает, миссис Бут?

— Мисс. Мисс Бут, — продолжала она так же вымученно. — Вы можете называть меня Кэрол, мэм.

Такой взгляд бывает у людей очень сильно напуганных, я готова была поклясться, что вчера она выглядела спокойной.

— Хорошо, Кэрол, — кивнула я. — Где его светлость и Кристиан, вы видели их?

Ей было за шестьдесят, моложавая, подтянутая, на лице ни грамма косметики, одета не вызывающе, но модно, дорого, вещи немного поношены — возможно, качественный сэконд-хэнд, — не леди, не сельская жительница, не горожанка. Я поняла вдруг, кого она мне напоминает — персонаж сериалов про деревушки Бриссара, где только и развлечений, что праздники и убийства.

— Уезжайте, — с напором повторила она, картинно поднесла руки ко рту, громко выдохнула, потом развернулась и поспешила прочь, но уже подойдя к лестнице — где-то там был коридор, ведущий в подсобные помещения — повернулась ко мне и быстро добавила: — Его светлость не тот, кто был раньше.

Когда я начинала работать и с удивлением поняла, что дела нашего управления — не одни бесчинствующие сущности, но и те, кто за ними нередко стоит, мой наставник показал мне любопытный прием. «Если ты научишься прощать, тебе нечего больше здесь делать, но если ты не научишься понимать — тебе тоже нечего будет здесь делать». Отзеркалить жест собеседника незаметно для окружающих и попытаться поставить себя на его место.

Мне понадобилось несколько лет, пока я смогла разделять эмпатию и мотивы. Понять причину — зачастую практически раскрыть преступление, принять причину — принять сторону преступника, а не жертвы. Сейчас я точно так же, как мисс Бут, сложила ладони, поднесла их ко рту и несколько раз выдохнула. Никакой магии, просто перезагрузка.

Она не боялась того, что творится в доме, она боялась мне говорить. И это я признавала — посвящая меня в подробности, мисс Бут предавала своих хозяев. Кристиан говорил, она служит им двадцать пять лет.

Она могла многое, очень многое знать.