Таким образом, экспедиция в Эль Хабес замышлялась с единственной целью — помочь Стивену, и Рената была довольна результатом своих хлопот. Видимо, его благополучие очень важно для нее, решила Мэнди, и уже не в первый раз задумалась о том, какие отношения связывают этих двоих.

На этот раз подобные мысли долго не давали ей уснуть. Было уже совсем поздно, когда девушка погрузилась в сон.

На следующее утро она проснулась от деликатного стука в дверь, и высокий молодой араб в белой одежде с алым кушаком вкатил в ее комнату столик с завтраком. Прислуги женского пола здесь не было. Только пожилые женщины могли работать в чужих домах. Как объяснила Рената, подобная работа уменьшала шансы молодой девушки выйти замуж.

Позавтракав, Мэнди приняла ванну и оделась. Чтобы вовремя прибыть на место, где будет проходить турнир, нужно было рано выехать. Они отправились туда в том же самом великолепном лимузине, который доставил их во дворец в день приезда.

Как только они прибыли на место, Рената с беспокойством осмотрелась.

— Стивен должен быть где-то здесь, — сказала она. — Он обещал не опаздывать. Я собираюсь посадить его среди высокопоставленных лиц, чтобы шейх с самого начала вел себя с ним, как с почетным гостем.

— Бедные мужчины! — засмеялся профессор. — Когда Рената начинает плести свои сети, у них просто не остается никаких шансов. Но, по-моему, им это только нравится.

Рената загадочно улыбалась.

— А вот и сам Стивен на своей развалюхе, — воскликнул профессор через минуту, указывая на автомобиль, уже припаркованный в тени.

Рената окликнула друга. Улыбнувшись, Стивен помахал им рукой и заторопился к ним навстречу. В чистой белой рубашке и брюках цвета хаки он выглядел чуть более опрятно, чем обычно. Рената похвалила его внешний вид, когда он забрался к ним в лимузин и сел рядом с ней.

— Я потратил много усилий, чтобы произвести впечатление на его королевское величество, — усмехнулся он.

К этому времени лимузин медленно подъехал к тому месту, где на возвышении, окруженном бамбуковыми креслами, под великолепным балдахином восседал шейх. За его спиной стояли два телохранителя.

Выбравшись из автомобиля, Мэнди обнаружила, что Стивен идет рядом с ней, а Рената и профессор немного впереди.

Взяв девушку за руку, Стивен заставил ее приостановиться и, заметив ее удивленный взгляд сказал:

— Что бы ты ни увидела сегодня, Мэнди, дитя мое, запомни: это просто спектакль. Не пугайся.

— Не буду, — пообещала она, не совсем понимая, что он имеет в виду, но чувствуя, что по какой-то причине Стивен в очередной раз проявляет заботу о ней. Он сам взял на себя роль защитника… и впервые это не вызвало у нее раздражения.

Наконец они приблизились к возвышению, и состоялась встреча и представление Стивена шейху. Рената, как беспокойная мать, переводила взгляд с одного на другого. Суровый старый шейх с орлиным профилем — с одной стороны, и гордый, неуступчивый Стивен — с другой. Но этикет взял верх: ритуал бы соблюден, и Стивену было предложено, правда, немного суховато занять место среди почетных гостей на самой удобной трибуне.

Представление началось. Раздался сигнал, возвестивший о начале скачек, и сотня великолепных всадников во весь опор понеслись по равнине. Казалось, все они устремились прямо на возвышение под балдахином и вот-вот подомнут его под себя. Мэнди замерла от ужаса, но в последний момент лидер всадников, держа в вытянутой руке саблю, издал гортанный пронзительный крик, от которого кровь застыла в жилах, и направил коня чуть в сторону. Всадники пронеслись в нескольких дюймах от возвышения. Окаменевшая от страха Мэнди наблюдала за бешеной скачкой с сильно бьющимся сердцем. Приглядевшись, она поняла, что этот размахивающий саблей и издающий гортанные крики лидер всадников не кто иной, как Рамон.

Но прежде чем она успела свыкнуться с этой мыслью, всадники вернулись на середину площади и построились в два ряда. Была представлена серия показательных выступлений: комбинированная езда, езда в строю, выездка, когда соревнующиеся, придерживая разгоряченных животных, выражали почтение правителю, сидящему на возвышении.

Кони поднимали облака пыли, порой совершенно скрывающие от глаз зрителей самих всадников.

Рамона почти не было видно. Атмосфера была насыщена тревожным ожиданием, мастерство сменялось еще более совершенным мастерством, картина была захватывающей: яркие одежды мужчин, восседающих на великолепных скакунах, блеск серебряной экипировки наездников, темно-синее небо. Профессор снимал все это на цветную пленку.

Объявили перерыв, очевидно, задуманный как комическое противопоставление турниру. Два нелепо одетых наездника пытались сбросить друг друга с лошадей. Им аплодировала толпа горожан, стоявших около арены. Затем последовал танцевальный номер: одетые в яркий шелк мальчики под жуткий аккомпанемент рожков и барабанную дробь медленно выполняли какие-то ритуальные движения. Как огромные бабочки, они порхали по арене и наконец растаяли вдали.

На арене вновь появились всадники. Разделившись на две группы, они остановились друг против друга на довольно большом расстоянии. И внезапно ринулись вперед, встретившись в безудержной схватке. Воины издавали крики, кони ржали. Происходящее напоминало неразбериху на футбольном поле, кони и люди сталкивались и боролись, наездники наносили друг другу удары, казавшиеся смертельными. Одного за другим их выбивали из седел, они бросались в рукопашную и, чудом не попав под копыта скакунов, вновь взбирались в седло. Было трудно следить сразу за всем — так много событий происходило одновременно. Но среди этой суматохи Мэнди все-таки отыскала глазами Рамона. Он возглавлял одну из команд и теснил своих противников. Она видела, как он приподнялся в стременах, приготовившись сразиться с лидером команды противника. Лицо его исказилось, он вынул саблю, вложенную в ножны, и нанес противнику несколько ударов по голове и плечам. Тот упал с коня и попал прямо под копыта белого жеребца Рамона. Смерть его была очевидной. Мэнди закрыла глаза руками.

— Все в порядке. Это часть представления, — услышала она тихий голос Стивена. Она даже не заметила, как он придвинулся к ней. — С парнем все в порядке… посмотри сама.

Выглянув в щелочку между пальцами, Мэнди увидела, как упавший всадник покинул площадку. Кровь струилась из его рассеченной брови. Она отыскала взглядом Рамона, находящегося в самом центре сражения. Его конь поднялся на дыбы, Рамон чудом удержался в седле, и как только противник, не выдержав натиска, расступился, издал победный крик. Это, видимо, был решающий момент. Толпа бурно приветствовала победителя. Сам шейх поднялся, чтобы крикнуть «Браво!».

Покинув своих воинов, Рамон медленно и торжественно подъехал к возвышению. Он неподвижно сидел на взмыленном жеребце с лицом таким же гордым и жестким, как у отца. Они пристально посмотрели друг на друга, отец и сын, так похожие в этот миг разделенного торжества. Затем шейх сделал короткий жест — благодарный и позволяющий удалиться.