Элоиза сосредоточилась и попыталась просканировать девушку. Что говорит правду, это было понятно сразу же, но нет ли еще какого двойного дна? Да вроде бы не просматривается. Ну что, если Шарль так просит, то можно взять на испытательный срок. Если не удастся сработаться — там и посмотрим.

— Сейчас у нас разные итоговые отчеты к концу года, вот и начнете встраиваться завтра с утра. Господин Перес скоро покидает нас и уезжает домой, он завтра утром введет вас в курс дела. А потом подойдете ко мне и я дам вам конкретное задание.

— Ой, спасибо! Я так рада! Конечно, завтра в девять я буду на месте.

— Скажите, госпожа Уильямс, вы будете жить во дворце или в городе?

— Конечно, во дворце! Здесь так красиво, я никогда в жизни не жила в таком роскошном доме, несмотря на весь достаток моего отца!

— Вы уже говорили с кем-нибудь о вашем размещении?

— Нет, я пока остановилась в гостинице.

— Хорошо, сейчас решим этот вопрос, — Элоиза взялась за телефон. — Анна, привет. Можешь подняться ко мне вот прямо сейчас? Нет, кофе не нужно, у нас есть, ты сама приходи, — отключилась и кивнула Джулиане: — Сейчас придет госпожа Анна Тритти, она ведает здешним хозяйством, она вас разместит.

— Скажите, госпожа де Шатийон… Вы не могли бы называть меня просто Джулианой? Меня никто никогда не называет госпожой Уильямс.

— Я не могу вам этого обещать. Вот если вы у нас приживетесь, и мы сработаемся — тогда и будет видно. Впрочем, я вообще мало кого в своей жизни называю по имени, так что вы не одиноки. Вам еще об этом расскажут, полагаю, — усмехнулась Элоиза.

Анна ворвалась в кабинет, как вихрь.

— Эла, привет! Говорят, у тебя самые свежие новости из первых рук, так, признавайся?

— Какие еще новости? — нахмурилась Элоиза.

— Ну как — из-за океана конечно!

— Все живы и местами здоровы, меня заверили, что все отлично, — хмыкнула Элоиза. — А тебе кто сказал, что я в курсе вопроса?

— Лодовико, кто ж еще. Сказал, что по его разумению, ты непременно позвонишь и сама все узнаешь.

— Ну да, никто не мог сказать ничего внятного, то есть нет, они сказали, но я не поверила, и поэтому сама позвонила и всё узнала. Но сейчас я вообще не об этом. Госпожа Джулиана Уильямс с завтрашнего дня работает в моем отделе. Посели ее, пожалуйста, у нас же есть свободные комнаты?

— Да, есть. Вы как предпочитаете — побольше, поменьше?

— Конечно побольше! — глаза Джулианы загорелись.

— Тогда допивай кофе и забирай ее, идите смотреть комнату. А мне еще надо довольно много сделать.

— Пойдемте, барышня, — подмигнула Анна, — подберем для вас что-нибудь. О! Отличная большая спальня с душем, выходит в не менее отличную гостиную, в нее же выходят комнаты еще двух юных дам, недавно поселившихся у нас и отлично известных Эле.

— Это Кьяра и Асгерд? — подняла брови Элоиза.

— Ну да, они так и продолжают жить практически вместе, и там есть еще третья комната.

— Почему нет? А если госпожа Уильямс покажет себя каким-нибудь выдающимся образом, там и подумаем про отдельные апартаменты…

Они вышли из кабинета, а Элоиза переместилась за компьютер, проверила почту, нашла там свежие фото из-за океана — улыбающиеся Себастьен, Карло и Шарль, а также Себастьен отдельно, сохранила портрет Себастьена к себе в телефон, закрыла браузер и принялась за работу.

* 15*

Дни до Рождества стремительно утекали, и события завертелись с такой скоростью, что Элоиза просто не успевала сесть и порефлексировать — скучает она, или нет, ждет возвращения, не ждет или что еще там. Просто все время нужно было что-то делать, и непременно самой.

Джулиана оказалась именно тем, чем выглядела — юной, ничего не умеющей и очень амбициозной. Элоиза выдала ей огромное количество данных, которые было нужно собрать в сводные таблицы по разным параметрам, и посадила работать. Пока Хуан Перес дорабатывал свои последние три дня, Джулиану посадили за свободный компьютер в дальнем углу большого просторного кабинета аналитиков, а когда он отбыл домой, предварительно напоив в хлам весь отдел и всех так или иначе причастных, Джулиана расположилась за его машиной. Она сходила к Маурицио Росси, он сначала строго говорил ей о всяких правилах пользования техникой в аналитическом отделе, потом, правда, подмигнул и пригласил запросто обращаться, если вдруг что. И выделил ей сотрудника, чтобы настроил все на машине. После наступил черед консультаций с сотрудниками отдела информационной безопасности — сначала, правда, Лодовико с обычным своим мрачным видом и без каких-либо куртуазностей побеседовал о безопасности вообще, потом передал из рук в руки Ланцо, тот поработал с допусками в разные сети и показал на пальцах, куда ходить, а куда — лучше не стоит. После чего Джулиана была посажена за работу. Элоиза проконтролировала все это и тоже вернулась к своим актуальным делам.

Да-да, на прощальную вечеринку уходящего сотрудника Элоиза, конечно же, пошла. Посидела в уголочке с Анной, посплетничала вполголоса о новеньких и их адаптации, пожелала Хуану удачи в дальнейших делах и отбыла спать довольно рано, не засиживаясь за полночь. Остальные гудели почти до утра и на следующий день просили на кухне и у медиков разных средств от похмелья.

Через пару дней после появления Джулианы звонок Софии известил ее о еще одном кандидате на свободную вакансию.

— Ох, Эла, я уже в самом деле не знаю, откуда они такие лезут и почему все лезут именно к тебе. Этот фрукт тоже с нехилой такой протекцией, за него просят из понтификальной комиссии. Правда, мне удалось выговорить нам право послать его на все четыре стороны, если он не устроит нас по итогам испытательного срока. Вроде бы с образованием все в норме, есть какой-то там опыт работы, проверяем, я еще попросила Лодовико тоже проверить по его части. Ты с ним хотя бы поговори, что ли. Если совсем не понравится — ну, единым фронтом как-нибудь откажем.

— Конечно, я поговорю, спасибо, София. Когда?

— Сегодня после обеда. Сначала он ко мне придет, потом я позвоню.

— Хорошо, жду звонка.

После обеда София на самом деле отзвонилась и коротко сказала, что кандидата доставят к ней в самое ближайшее время.

Кандидат оказался мужчиной примерно ее возраста, безусловным красавцем, с волнистыми черными волосами и яркими темными глазами. Сверкнул зубами в улыбке, небрежным жестом прикрыл за собой дверь. Какая-то легкая, но как будто точно рассчитанная небрежность была во всем его облике — в расстегнутой верхней пуговице сорочки, расслабленном галстуке с ярким рисунком, распахнутом пиджаке. Элоиза небрежности не терпела, даже рассчитанной, на рабочем месте считала вовсе неуместной и просто записала в уме кандидату жирный минус.

— Добрый день, сударыня. Я — Филиппо Верчеза, и я хочу у вас работать. Вот не ожидал, что грозный начальник, которым меня все тут пугали, окажется очаровательной дамой!